Кресты

А на кладбище так печально красивы,
Все кресты и под ними с цветами могилы,
Есть надгробные камни и выбит портрет,
Скорбно смотрит милый взгляд её тет а тет.

Ты ушла навсегда, не сказав и полслова.
Как в тумане твой образ растаял и снова,
Мне приснилось, что мы с восхищением,
Доставляем себе наслаждение.

А над «Чёрным дельфином» то снег, то песок
Горизонта в окошко не видно,
Не закончу при жизни пожизненный срок,
Но поверьте не это обидно.
Он сказал нам: «Поверьте» и «Аз воздам».
Только я не стал дожидаться.
Я воздал за себя. Я за близких воздал.
И в тюрьме я за то оказался.
Не баланда противна, не дубаки.
И, мне даже милы вертухаи.
Мне погода противна - не видно ни зги.
И кресты, с номерами, качает.
Да, в такую погоду в могиле лежать
Меня тоже не очень прельщает.
Мне-б свободы...

Звон повис над колокольней.
Путь нам видится окольный.
Пахнет время мистицизмом,
Перегаром и враньем...

Колокольни пахнут Не - бом,
Не - бом - бом, а дзынь - дзынь - дзевом,
Пахнут жаворонки летом
И китайским соловьем...

Пахнут Раем эти кущи -
Небо нас в кресты расплющит -
И поставит их на нас.

Но уже за гранью Фильма,
В штабелях у Серафима
С речью черной
Ворон стильный
Да не выклюет нам глаз...

-- Город Владимир. Счастливцев и Несчастливцев --
.
.

Смотри, мой друг, в какой прекрасный город
мы прибыли: театр и храмы.
Не зря терпели дождь, нужду и холод,
я снова полон сил, душою молод.
Что жизнь?.. Комедии и драмы.
.
Сквозь лес судьбы' стремится к свету муза,
но долг тернист под ликом неба.
Паяц и трагик – крепче нет союза,
так скинем с плеч усталость жизни груза.
Достань скорей вина и хлеба.
.
Вот здесь, на камне, на исходе лета
закатим скромный и душевный пир...

​
Зарделось солнце над лесами.

Багровый диск огнём горит.

Царицы-Волги берегами

край чудный, русский жизнь хранит.

.

В медвежьей чаще ландыш дивный,

белея, дарит нежный цвет.

Сын Велеса и Дивы милой –

Ярило – славит миру свет.

.

Бог Солнца, пахарь, воин ярый,

сын властный огненной любви,

земле и хлебу светоч яркий,

товарищ смеха, друг гульбы.

.

Защитой берегов просторных

великой матушки-реки

племён трудолюбивых, вольных

надёжны станы, век...

Опять со всех сторон и разом,
Опять всё в жизни кувырком.
Как будто кто-то меня сглазил,
Удачи нет нигде ни в чём.

И плохо всё, за что б не взялся,
И даже в снах, покоя нет.
Как будто целью мир задался,
Со мной рассорить белый свет.

На ровном месте спотыкаюсь,
В кресты, мир плюсы превратил.
И даже, сам себе, не нравлюсь,
Я в зеркала, смотря без сил.

И во мне чувств не стало жара,
И сердце сжала боль рукой.
Быть может это Божья кара,
Мне за грехи и путь Земной.

И вновь, со...

.
Да не падут на землю слёзы
всех прихожан, монахов Лавры!
Путь терний, бЕды, мира грозы –
всё видит Небо оком правды.
.
Тропа Иуд, предавших, кратка!
Обетов день ускорен ложных.
Не с Лаврою, а с верой схватка.
Вновь вынут меч. Пустые ножны.
.
Всевышней власти нет у смертных.
Пусть слёзы вам падут на главы;
ворота ада всем отверсты,
кто отошёл от Лавры славы.
.
Временщикам и чуждых своре,
их роду не иметь прощенья.
Всем, бесом одержимым, – горе!
Убойтесь… Близок миг отмщенья...

А на кладбище всё спокойненько,
А на кладбище тишина.
Попадём туда, став покойником,
Когда глянет смерть тьмою сна.

А на кладбище всё спокойненько,
Упокоены, люди там лежат.
Наказал одних смертью Боженька,
А другим она, всех милей наград.

А на кладбище всё спокойненько,
Меж собою все, там в правах равны.
Всем во взглядах их, дана волюшка,
Не играют роль, там чины.

А на кладбище всё спокойненько,
У лежащих там, вечность впереди.
И из смерти им не взять отпуска,
Из могилы им...

Когда-то в детстве, как в кино,
Могла летать я словно птица…
Зачем-то было мне дано
Не то журавль, не то синица…

Качалась в небе среди звёзд
Игрушка ветра в печке-пледе…
Но страх не сёк меня внахлёст,
Чего бояться Лунной леди?

Босая леди, вот пассаж!
Внизу дома, кресты, церквушка…
Давно знакомый мне пейзаж,
Сюда бы что-нибудь с ватрушкой!

Но мчатся годы-кони вскачь,
И детство прячут в злато-слиток…
А жизнь местами как палач,
И счастья бег не сильно прыток.

Так в чём же...

Я душу рвал на лоскуты,
И сердце ими бинтовал.
Я волком выл из пустоты,
Которой в это время стал.

Не изнутри и не вовне,
В пустом, нет местоположений.
Костёр из прошлого в огне,
Не греет, яркостью видений.

Живущий чувством уязвим,
И сердце ранено тоской.
Когда оплёван был родным,
А помощь, предложил чужой.

Нет – не спасла мир красота,
Её состарив, время стёрло.
И "до", и "после" — пустота,
А между – в мире жизни стойло.

Мир приготовил всем кресты,
И с жизнью тела, плоти...