Краю

О, Madam Butterfly
Томик осени ярко-багрян...
Мы наверно забыли, что белые песни суровы
Мы остались смотреть перевернутый календарь...
Мы остались...


Звон безумных огней... Всё написано алой латынью
В этом белом краю черных платьев и титульных букв...
Где задумчивой тьмой растекались чернила святыни,
Где стихами сходил с эшафота ночей мой безудержный юг.
Да, любовь это вызов,
Да, соблазн это шелк.
Возвращение бабочек к касаниям южной молитвы...
Сквозь звучанье свечей, роняющих...

На уральских ветреных просторах,
В Сибирь тихонько отворяя дверь,
Широко раскинут белый город
Среди тайги и золотых полей

В краю труда и закалённой стали,
В краю чугунной выдержки души,
Раскинулись берёзовые дали
Великой самой кузницы страны

Гори-гори моя лучина,
Гори-гори и не чади.
Прости Земля-мать грехи сына,
Путь мимо горя проведи.

Последней искоркой упало,
Мгновенье жизни долгих лет.
Сколь бы не жили — в конце мало,
Но гаснуть должен каждый свет.

Я доживу-докоротаю,
Свой век как должен, как смогу.
Дойду по краю в нём до краю,
Простив и другу и врагу.

Не либерал, не консерватор,
Я и живу без догм идей.
Я в новом старое не прятал,
Жил просто — для родных людей.

И ты гори, гори лучина,
Лучина жизни моих...

Музыка, что входит в полную силу,
Не завершаясь смертью,
Она не напрасно прекрасна намеком сильным,
Знающим источник будущего слова...
любить Любовь...
Белыми и черными всполохами,
Где-то в сердцевине зреющего пламени
Горит строка и просится к губам,
Облизывает пламя губы восторженным вторжением,
Волнам подобным...
До самой светлой ноты
Прижмись к моим ладоням маленьким цветком,
Который спать ложится близко к Краю...
Я знаю весь огонь цветения,
Я знаю, как он на верность присягает...

Ночь ступила мягкой лапой
на подушку, баю-бай
Ты назвал чужого папой
спи мой мальчик, засыпай
Я спою тебе тихонько
песенку твою
Покачав тебя легонько
баюшки-баю
Нам не нужен чужой дядя
нам втроём светло
Я и ты, сестрёнка рядом
на душе тепло
Детство кончилось внезапно
прямо на краю
Всё равно спою вам песню
баюшки-баю
Хоть и спишь ты мой сыночек
в городе другом и чужом краю
Губы шепчут неустанно
баюшки-баю
Для меня ты будешь детка
в тридцать, сорок пять
Видеться мы...

Пока мои листья падают один за другим,
Пока любовь мироточит из листьев моей поэзии,
Любовь, у тебя есть записи моего пепла
И письма моего цветения.
Слова прикасались к нашим пальцам,
И весна совпала с землей.
И ты пила из моей раны,
И ты пила мою лирику,
И ты бежала по венам и увлажняла моё слово,
И ты обнимала меня ногами,
И я будил змею на остром краю ночи.
И ты открывала дорожку огня в моих позвонках,
И ты оставалась на краю моих рук,
Где трепет пропитывал воздух нашего голоса...

За границы чертой,
В зарубежном краю.
За высокой горой,
Я живу жизнь мою.

Коль дано на роду,
Не случится беде.
Кто приучен к труду,
Прожить может везде.

Если слово лишь звук,
Мало значит оно.
Бесполезно как стук,
Об сухое бревно.

Но слов звуков волна,
Всколыхнула эфир.
Став идеей она,
Изменить смогла мир.

За границы чертой,
В зарубежном краю.
Я за горной грядой,
Жизнь в слова отдаю...
Марковцев Ю.

Прощаю, прощаюсь, бегу, забываю,
Ищу, нахожу, а найдя — отдаю.
А те у кого, хата с самого крАю,
В достатке живут у судьбы на краЮ.

Им легче — им нет, до всего и всех дела,
Им легче — они лишь собою живут.
В них правят умами желания тела,
Они не отдав, всегда только берут.

Вселенной душа, не у всяких бывает,
Есть те у кого, она малый мирок.
Им проще — её, легко тело вмещает,
И ей не мешает, ума потолок.

Живущие ровно, идущие прямо,
Не знают сомнений развилок путей.
Уму не...

Всё течёт, всё изменяется,
Только я уже не тот.
Мне как прежде не мечтается,
Сердце песни не поёт.

Стал, желая жить спокойно я,
Безразличным ко всему.
Озарений мысли молния,
Уж не дарит свет уму.

Не смеётся мне, не плачется,
Не грущу, не веселюсь.
Позабыл души чудачества,
С неизбежностью мирюсь.

В горизонты не шагаю,
Даль туманную не пью.
Моя хата теперь с крАю,
Я — на краюшке-краЮ.

Всё течёт, всё изменяется,
Тайной даль в себя зовёт.
Но душа не откликается,
Изменяется...

Выхожу я на дорогу пьяный,
Ночь, туман, луна во тьме блестит,
Хмель в глазах и горизонт багряный,
Звёзды, рядом кто-то говорит.

Что ты ждёшь от жизни, может чуда?
Смерти ищешь, выйдя за село?
На краю могилы, дашь ты дуба,
В грязь лицом впадаешь как назло.

Я желаю в мире лишь свободы,
И намереваюсь спать в краю,
Тут под дубом из-за непогоды,
Песню слушать тихую свою.

Вижу храм во тьме и колокольню,
В нём дурман, религия одна,
Я страшусь войти туда в часовню,
Там ведь...