Край кудрявых тополей

Снег о стёкла ласкаясь
прилёг на дорожку –
значит, время пришло
побелить городок.
Вот и сыплет маляр
облетевшую крошку,
«до ума доводя»
ноября потолок.

Рассадив голубей
по балконам и крышам,
и на тополь накинув
помятый сюртук,
не заметно для всех
потихонечку вышел,
к недоделке прибив
позолоченный крюк.

Ах, какой же ловкач
этот хитрый халтурщик! –
я стою у окна,
глубоко возмущён –
только в окнах ночных
отразился натурщик
в треуголке газетной,
беспечный как он.

Не казаться голословным
Мне поможет Моисей.
Повторю его законы
Установок для дракона
Изощрённей и страшней.

Все места вы истребите,
Жертвенники дураков
Разнесите, в прах сотрите,
Так велит наш Повелитель,
Иегова, он таков.

Там где дерево ветвисто,
Но душком осквернено
Приношеньем фетишиста
Или духом атеиста,
Со всей рощей заодно

Вы немедленно сожгите
Под неистовство бравад.
Пока солнышко в зените
В дом к себе не заносите
Даже сучья на дрова.

(Радуют глаз активиста...

Уютный парк, притихший и пустой,
Омыт дождями, ветрами взъерошен,
Усыпан желто-огненной листвой.
А кажется, он тайной припорошен.

Вальяжно галки бродят по траве,
Уже увядшей, но еще зеленой.
Ищу покоя в яркой синеве
Душе, прощаниями обожженной.

Недавно улетели журавли,
На ветке тополя синица дремлет
Под шепот засыпающей земли...
В осеннем парке притаилось время.

Не додали колену Данову
При разделе чужих земель.
Землемеру тогда поганому -
Плохо меряешь, перемерь –

Не сказала администрация,
Оформляющая разбой,
Когда вторглась евреев нация
В дом чужой как к себе домой.

Без удела оставшись полного,
Но в составе других колен
Племя требовала законного
Себе места на той земле.

Обделённое и лишённое
Затаило то племя боль,
Вроде как лицо приглашённое,
Не прошедшее фейс-контроль.

В Израиле колено Даново
Справедливость искало зря...

Берёз волнующихся ряд
напротив тополей могучих,
смущенно опускает взгляд
на волю волн-ветвей летучих.

"Танцуют все!" - вскричал орех,
торжественно взмахнув ветвями.
И закружил весёлый смех
вершин, качнувшихся волнами.

Искрятся радужно снега,
и зайчик солнечный смеётся.
Сомкнулись веток берега,
кадриль в снегах ручейно вьётся.

Синяя краска на черной древесной бумаге,,,
Насквозь пронзает холодная синяя ночь,
Ты прикоснись,я дрожу,я,как-будто в тумане.
И ледяная вода водопада дурманит...
И,даже пламя свечи мне не сможет помочь,
Красная краска на черной бумаге древесной...
Ночь у костра на сыпучем июльском песке.
Слышу я вновь переливы гитары чудесной,
Жаркие искры летят к витражам поднебесной,
Дико пульсирует жилка в горящем виске.
Белая краска на черной бумаге ложится...
Лунная ночь,ветерок,перелив соловья...

Встал Иаков преподобный,
Без торшера абажур.
Пред отцом отчёт подробный
Вкратце я перескажу:

«Над землёй той главный самый
Принял нас средь бела дня,
Говорил сурово с нами
В соглядатайстве виня.

Вёл себя как контрразведка,
Унижая пришлых лиц,
Что весьма бывает редко
При прозрачности границ.

У него система «Тополь»,
В бункере запас еды,
База в бухте Севастополь
И с рукою нелады -

Сохнет сошкой веретённой.
(У Иосифов такой
Был дефект приобретённый,
У Иакова - с ногой...

Счастье я любви познал с тобой ,
В поле чистом - спой мне песню , спой .
Пусть твоя красивая любовь
Мне напоминает тебя вновь …

Ты была красавицей моей ,
Ты сплела венок мне из цветов –
Васильки и пух от тополей ,
Помнится весенняя любовь …

Счастье я любви познал с тобой ,
В поле чистом - спой мне песню , спой .
Пусть твоя красивая любовь
Мне напоминает тебя вновь …


Золотые глазки…

Как в семье советской
Золотой и светской
Подрастала девочка моя …

Не сравниться ни...

Родился я простым поэтом,
И там, наверное, умру.

Под тихий шорох тополей
Пройдут последние обряды,
И вдыхая синь полей,
Меня уложат за ограду.

Пьяный поп святых забудет речи,
Махнув кадилом в сонную толпу.
И ивы нежно головы наклонят,
И все уйдут в ночную тишину.

Раскинет ветер бабий крик,
И туманом луг укроет.
Пыхтя махоркою, старик,
Калитку на засов закроет.

Словно подросток худой и нескладный,
Мается тополь у двери парадной -
Хмурый ночной постовой.
Все наважденья поры листопадной
Сброшены вместе с листвой.

Холодно. Сумерки. Серенький дождик
Сотнями крохотных мокрых ладошек
Гладит его по лицу.
Краски бледнее и линии строже -
Осень подходит к концу.

Осень-притворщица. Осень-мистерия.
Время считать синяки и потери,
Верить в остатки добра,
Строить любовь на костях недоверья...
Здравствуй, подружка-хандра!

Выйду. Пройдусь по...