Кожей

Связало тишину узлом видений сонных
Крыло ночное, выползла наружу
Луна из черной преисподней
Полотна́ вселенской стужи,
И замерцал далеких солнц небесный караван,
Узорный ряд выстраивая статно
Созвездий, судьбоносный океан
Ложится на судьбу, пронзая воздух ватный
Холодною зарей, в пустыне бессловесной
Гуляли духи по градам и весям
Сказаний древних о победах ратных,
О государях-самодержцах, родом знатных,
Под облаками летописной пыли
Стирая грани вымысла и были.
Земля эта...

За тонкой кожей глаз спрятались осколки.
Слабее, чем дожди; больнее, чем уколы.
Врезались сотни раз, терзали куски плоти.
Что все твои слова, когда не спать лишь хочешь?
Всю мякоть тех движений, что по щекам скользили
Мы всей нам чуждой ложью навылет прострелили.
Искали в толще снега хоть треть наших следов.
И в нём же закопали всё эхо наших слов.

2

Давай развеем осень по небу грязной пылью.
Нам ни к чему та память, где мы с тобой любили.
Нам ни к чему то лето, где мы стобой...

Наш бог - зелёные хрусты...
В душе мы вовсе не просты...
Туда Вам лучше не смотреть...
На сон грядущий....

Нам служит золотой телец...
И мы пасём своих овец...
Им всё равно, куда идти...
Ведь есть ведущий...


Мораль - это сказка для бедных...
Нам это вредно...
И не для нас....

Нектар - эти мгновенья...
К власти стремленье...
Денег запас...


Барьеров и запретов нет...
Филе каллибри на обед...
Везде зелёный светофор...
Нам скучно жить...


Но мы добры для Вас душой...

У нее золотые такие волосы,
И сине-изумрудные глаза.
Ни одного мата из ротовой полости,
Ни одного косого взгляда.
Я любуюсь твоей смуглой кожей,
Ты высок и шикарен – как всегда.
Я прохожу мимо, дрожь по коже,
Не могу отвести от тебя своего взгляда.
Ты так ее любишь, так любишь, я вряд ли
Смогу конкурировать с ней – нескоро
Откажешься ты от своей слабости,
От своего недозревшего еще плода.
Мы сидим с тобой по разным углам комнаты,
Ты прячешь свои взгляды жестоко,
«ее здесь нет, ее...

Черное небо, затор горизонта,
Солнца не жди,- наступление фронта.
Эй, в окопе, не спи, замерзнешь!
Мраморной кожей врага не прогонишь.

Там,на вышке, смотри в оба,
Спасут глаза деревянного гроба.
Свистеть умеешь? не вздумай уйти,
Все остальное к чертовой матери!

Вставай ,дорогой!- сказала мама,
Ударной волной вышибло раму.
Где сигнал?! Подъем малолетки!
Кошмар накрывает бетоном и щепкой.

К передовой, все без оглядки,
Считаем взрывы, с каждым-десятки.
Не существует к теме...

Я напомадила губы красным смело,
Платье вечернее кинув на спинку стула.
Шторы задёрнула. Поротив зеркала села.
Глянула в это зеркало и... утонула.

И пролетали в зеркале мысли-птицы.
И бушевали в зеркале волны-руки.
А я специально пришла сюда утопиться.
И чтобы кожа стала тонкой как у старухи.

И чтобы тонко чувствовать новой кожей.
И чтобы в мутном зеркале видеть лица.
И чтобы твоё,родное явилось тоже.
И чтобы услышать твоё: "И мне не спится"...

Зелёнка и вата на полочке в ряд...
А в детской на дочку похожий
Вчера поселился зелёный гепард -
Зелёные пятна по коже!

Ему бы на горку, во двор поскорей...
Но он нарисует, как сможет:
Сугробы и санки, счастливых друзей
С обычною, белою кожей.

Он был жалок, убог, печален.

Часто кашлял и шмыгал носом.

"Дурачок" — ему вслед шептали

Все подряд, и глядели косо.

Делал вид, что не обижался,

Был приветлив, учтив, радушен.

Притворялся, и улыбался,

Пропуская смешки сквозь уши.

"Смейтесь! — мыслил. — Смотрите сверху!

Я вас выше! Уж я-то знаю!

Ваш удел — мерить вашей меркой!

И за это я вас прощаю!"

Он бродил, незаметной мышкой,

В переулках, где меньше шума,

Спрятан в серенькое пальтишко,

Весь утоплен...

Мы одной с тобой КРОВИ--
Крикнул Маугли всем,
Кто напрягся в погони
Осуждения цен--
Цвета, запаха, кожи,
Их владельцев и быт,
Кто глядит однобоко
Из конфессий слепых
Чья незрелая чаша
В преклоненьи огню
Обожжёт их же пальцы
Сквозь осуду-дыру.

Мы одной с тобой крови--
Поднял чашу он вверх.
И плясал язычками
В чаше огненный цвет.
Кто почувствовал --сдвинул
Ближе чаши свои,
Чтобы ярче горели
Над планетой Огни.
Кто свою только видит,
Осуждая других,
Тот, конечно, задвинет...

У Евтушенко Нобелевки нет…
Но это мало мэтра напрягает -
поставил на себе эксперимент:
кто больше чем поэт? (Он точно знает!)

Да, танки не умел остановить,
но заставлял задуматься над многим…
Над Бабьим яром (есть кого винить!)
поставили мемориал! (Убогий…)

Начало жизни пало на войну -
тяжёлый хлеб и… первые успехи.
Своей отчизны правду и вину
взвалил, ещё на юношские, плечи.

Евгений Гангнус… есть в крови раздрай -
немецкой, украинской, чуть татарской…
Но русский хлеб...