Койки

Судьи - это наше отражение,
И не мне блюстителей судить,
Потому с особым уважением
Буду о Самсоне говорить.

Человек, похожий на Скуратова*,
На Самсона (впрочем, я о чём?)
Мылся в бане, где неоднократно он
Был замечен, но не уличён.

С женским полом поведенья лёгкого
Своё время в термах проводил,
Наигравшись с этими плутовками,
Он честной народ потом судил,

К делу подходил с руками чистыми,
Нуждами живя простых людей.
Ритуалы банные с девицами...

«Когда увидишь вола брата
Или заблудшую овцу,
Не оставляй в полях, обратно
Гони их к брату аж до хаты,
И привяжи вола к крыльцу.

От поисков весь очумелый,
Обегав все свои поля,
Озлобленный и задубелый
Воскликнет брат – кто это сделал?
И ты ответишь – это я.

Когда твой брат живёт не близко
Иль вовсе с ним ты незнаком
(Возможно, в Книге здесь описка,
Брат просто изменил прописку)
Скотину прибери в свой дом.

Пусть у тебя она побудет,
Доколе где её искать
Подскажут брату добры...

Отведу волос твоих прядь,
И тихонько шепну на ушко:
"Я боюсь тебя потерять,
Моя славненькая девчушка".

Без дарённых тобой ночей
Неуютна большая койка.
Без тебя я совсем ничей,
А хочу быть твоим и только.

Мчатся титрами наши дни
На безмозглых часов экране.
Время вихрям степным сродни,
Но его тормозить не станем.

Я всего лишь хотел бы знать
В этой скорости бесшабашной,
Что тебе меня потерять
Точно так же бывает страшно.

2009 г.

Аптека, улица, фонарь,
Бордюр, асфальт, передний бампер,
Удар, полёт, "звонит звонарь",
Капот, подскок, и снова на асфальте...
Толпа, звонок, медпомощь, холод,
Больница, койка, утка, потолок.
Уколы, капельницы, голод.
Не так срослось - кайло и молоток.
Зима, весна, костыль, повязка,
Худоба, нищета, сухарь.
И, слава Богу, что не инвалидная коляска,
А вновь аптека, улица, фонарь !

Вдаль глядеть можно так, без надежды,
Ну, а можно, привязанным к койке
Ждать спасенье – ну где же вы, где же?...
Только разницы в этом нисколько.

В меридианах...

Опять в погоне за несбыточной мечтой
Секунды пролетают безвозвратно,
И дни сменяются вечерней синевой,
И эхо слов рыдает многократно…

Не перегнать нам часовые пояса –
В меридианах путаются ноги,
И горизонта золотая полоса
Безжалостно кромсает нить дороги…

Года небрежно убегают в пустоту –
На пике страсти очень мало места,
И паперть жизни, прикрывая наготу,
Стесняется, как юная невеста.

Екатерина Звягинцева

Гимн пустоте нашего бытия

С гор...

Квк заблуждение порой ничтожно,
Перед осыпавшемся таинством любви,
Колючие засушенные слезы
Своим величием и радостью легли.

Ты родилась сегодня вновь загадкой,
Улыбку вкручивая праздничных свечей,
Глянь торт своею сладкою повадкой,
Осматривает монотон других вещей.

Стаканы перезвонами шептались,
Стучали ложки мельхиором бив фарфор,
На них смотрящих голубых очей,
А посредине самовар уже на грани,

Дымясь трубить готовность для гостей.
Заварен чай, засаленные стулья,
Картинка...

Сей стих пишу я откровенно,
Чтоб все расставить по местам,
Чтоб молвить четко и, наверно,
Пора свободу дать устам.

Владыку слушал я сегодня.
Пока внимал – все слезы лил.
Он говорил о преисподней,
О силе дьявольской могил.

О том, глаголил он, что благо –
Терпенье – божья благодать,
Что, дескать, не нужна отвага.
(Смеясь, я продолжал рыдать.)

Он повторялся очень часто:
Любовь есть Бог, а Бог – любовь.
(И этой «истиной» ужасной
Он разогрел во мне всю кровь.)

Не пей вино...

Из дебрей сумрачного мрака,
С желаньем похоти внутри,
И сердце соткано из страха,
И в венах нет уже крови,
Из дебрей вечности беспечной,
Питаясь верою людской,
Идет дорогой бесконечной
Мать тьмы печально за тобой.
И чуть быстрее сердце бьется,
По венам кровь быстрей бежит,
Ну почему ей так неймется?
Желанье жить еще горит.
Косой зазубренною плаха
Сверкает где-то за спиной,
Но нет, вдруг, почему-то страха,
Что смерть шагает за тобой.
Есть страх другой, который тверже,
Связует...

Уснувшие в больничных койках боли, вы вспомните катетеры и трубки.
Обрезанные ногти были хрупки, ломались, но царапали до крови.
Прости мне беспокойные рассветы, я плохо сплю, когда сжимают стены.
Я плохо сплю в сиянии сирены, меня везущей в мир с другого света.

Лежащие в подушках мягких косы, вы вспомните металла косновенья
И лязг железа – нот высоких пенье, повисшее над остовом занозой.
Прости мне неподвижные упрёки, стекающие по шершавой коже,
Стекающие на алтарь, на ложе к Весне...