Котлета

Марина, посмотри на гвоздь,
На нем висят поэта крылья.
Он умирает от бессилья.
Ему поможет только кость!

В нее бы вгрызться здесь и там,
Вкушать прослоечек извивы.
Припасть к дымящимся кускам
И плоть запить янтарным пивом!

Я вкус пюре, тепло котлет
на сердце грею как голубку.
Таков любимая, поэт.
Скорее одевай же шубку.

Я снова слышу этот ЗОВ!
Пойдем вкушать ночную сладость!
Густейший борщ и нежный плов.
Опять, опять взыграет радость!

Поярче кетчупа налить,
Побольше мяса...

Караулит кошка миску,
Смотрит жалобно в глаза.
Мясо очень, очень близко
Варят добрых пол-часа.

Невозможный срок для кошки!
Нестерпимый беспредел
Отражаться в чистой плошке,
Если ты весь день не ел.

Ну не весь. Но утром точно,
Нарушая все права,
Дали рыбки худосочной
И сметанки – грамма два.

А котлеты пожалели,
Это сердцем не понять!
Сами штук двенадцать съели,
Кошке дали только пять.

Молока налили мало,
Оторвали полблина.
На пол кое-что упало…
Видно, в городе война...

Приношение моей возлюбленной
Мудрость богатого бездельника
Наемся котлет и отправлюсь за печку.
Не нужен билет к нечужому сердечку.

Где бы ты ни была – ты со мною повсюду…
И тебе два крыла – как рисунок ко блюду.

И мне нечего дать – ты прекрасна сверх меры…
Мне не нужно мечтать – зрю отсутствием веры.

На тебя я гляжу – ты ступаешь, как пава…
Твоему этажу – вековечная слава!


© copyright: мудрость богатого бездельника, 2008
Свидетельство о публикации №1811074855

Он был поэтом.
Сонет котлетам
Писал ночами.
Питался щами.
В его виденьях
Мир был вареньем.
Мир был прекрасен,
Был объеденьем!
Был просто чудом!
Такое блюдо
Ну как испечь нам,
Увы, не вечным?...

Гуляш с Гарниром
Парят над миром.
В Борще Вселенной
Ничто не тленно...

Бытует мненье гастронома,
Мол, хочешь жить – усердно жуй.
И душу усладит истома
В плену желудочных чешуй.

Поэт твердит, что не единым
Он хлебом сыт... и хлеб презрел.
Но с аппетитом вмял звериным
Котлет «по-киевски», пострел.

К чему, любезные, лукавить
И в ступе ханжество толочь?
Духовной пище бал не править.
Но рядом быть! Как день и ночь.

Лишь на духовной гриль-диете
Не продержаться долго нам:
Желает всяк на этом свете
Отведать вкусненького «ням».

Поэзии в обычной комнате Нет.
В ней правильные стены,правильный свет.
В ней пыль даже правильным слоем лежит.
Красивее правильной комнаты Нет.

Печка стоит,верстачок не большой.
Тусклый свет горит,царапина по стене бежит.
Стол и тот не много кривой.
Стул тоже кривой,другой поровнее.
Это места для частых друзей.
Третий?
Третий чем-то похожий на произведение искусства дикарей.
Я на нем сижу.
С тем,кто слушает меня сейчас,беседуя-рассуждаю.
Поэзия похожа на женщину из Токио.
Моя...

О tempora! o mores!.. Мда!.. вот только...
- Пусть спит спокойно Прошлого зола.
Сейчас это не важно. Ни вот столько!
Поговорим, друзья, о Силах Зла.

Оставим всех, в Грядущем, Стародавнем
Всемирных сотрясателей Основ.
Я расскажу сейчас о самом главном
- о Тайных Обществах Безвольных Пердунов.

Вот кто-то скажет: дураки, дороги,
Приход во власть умевших только красть...
В делах слабы, в оценках слишком строги,
Ползут по жизни - яблоку упасть

Нет места. И искря склерозом мозга...

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

Унылая кошка гуляет по кухне.
Глаза её жёлты и в меру наглы.
Она намекает, что с голода пухнет.
Пусты все кастрюли, шкафы и углы.

Печальная кошка внимания ищет,
Все дверки проверит ещё и ещё.
Есть где-то запасы не съеденной пищи,
Но допуск для кошек туда запрещён.

Мяукнет ли кошка настойчиво или
Покажет ли взглядом, что миска чиста,
Вы только что мясом её накормили?
А с виду не скажешь, что кошка сыта.

И, дрогнувши сердцем, котлету с подливом
Отдайте несчастному зверю тотчас...

На излете далекого лета
В летней кухне, в чесночном чаду,
Жарит бабушка с луком котлеты,
И оладьи набухли в меду.

Пахнет салом копченым и хлебом,
Борщ, картошка, простая еда.
Я уехал… Я больше там не был.
И не буду уже никогда.

…Мы уедем из этих предместий.
Есть на свете другие места.
Может, лет через сто, через двести
Кто-то просто, как в речку с моста,

Словно в омут, в любое из прошлых,
В чью-то келью и в шум площадей…
Столько было, плохих и хороших,
Но живых и реальных...