Котенок с кошкой на скамейке

18 сентября 1906 года в Одессе родился феноменальный поэт Семён Исаакович Кирсанов (Самуил Ицекович Кортчик).

Есть город, который я вижу во сне.
О, если б вы знали, как дорог
У Чёрного моря открывшийся мне
В цветущих акациях город
У Чёрного моря!
Есть море, в котором я плыл и тонул,
И на берег вытащен, к счастью,
Есть воздух, который я в детстве вдохнул,
И вдоволь не мог надышаться
У Чёрного моря!
Вовек не забуду бульвар и маяк,
Огни пароходов живые,
Скамейку, где мы, дорогая моя...

На скамейке под окошком
За столом из табурета
Плачет русская гармошка –
Перламутровая, ретро.

Заводной её хозяин,
Убелённый сединою,
Выпив рюмку, вспоминает
Что-то близкое, родное.

Вспоминает, как кипела
Жизнь когда-то в каждом доме,
Юность, запах яблонь белых,
Ту, что шла на зов гармони.

Грустных звуков переливы
Над тропой заросшей кружат,
Там, где бегал он, счастливый,
Босиком по жёлтым лужам.

Милый, ты в кроватке у окошка,
После секса дикого со мною.
Все на свете женщины, как кошки,
Все слегка безумствуют весною.

Мы, как кошки, знаем свое дело,
Киска знает, что сегодня хочет!
Как проекрасно молодое тело,
Я сниму тебя на телефончик.

Ведь закончим мы любить друг друга,
Ты уйдешь красивою походкой.
А зимою люто дует вьюга,
Но - не страшно - есть такие фотки!

Мой город, в котором родился и рос,
Где солнце ласкает и греет.
Весной утопает в цвету абрикос,
И сердце от этого млеет.

У тёплой реки поёт песню рогоз,
Под ветер мотив подбирая.
А капли от волн задевают стрекоз,
Бриллиантом на солнце сверкая.

Мой ангел-хранитель, мой город родной,
Моя колыбель и обитель.
С тобой навсегда остаюсь город мой,
Ты крепость моя и целитель.

Уютные улицы память хранят,
О славной истории предков.
Все храмы и церкви об этом звонят,
Мы в сердце храним...

Я теперь не ласкова, как прежде,
Холодна в холодном лунном свете.
Ты гордишься брендовой одеждой,
Я же одеваюсь в интернете.

Знаешь, если вовремя влюбляться,
Станет мягкой жёсткая скамейка.
Ты пойми, что круто одеваться
Можно и за сущие копейки.

Сноб ты и огромнейший невежда,
Думаю, найдёшь себе макаку.
Ты гордишься брендовой одеждой,
Ну и идиот же ты, однако.

Девчата красавицы семидесятых годов!
Вот их то не обидел красотой Бог…
В деревнях жили одни красавицы!
Они в совхозах были… всегда ударницы

Труда физического не боялись никогда…
На фермах трудились они в поть и лица!
Планы перевыполняли по молоку,
А вечерами в клубах разгоняли тоску.

Не скучали в 70-тые девчата в деревеньках…
С ребятами сидели бывало на скамейках!
До утренней зари обнимались, целовались…
С первыми петухами по домам отправлялись.

Обнимает шустрый ветер
Лёгким воздухом девчонку.
Он давно её приметил.
Подлетел, взъерошил чёлку.

И, представившись Аргестом,
Сразу нежно чмокнул в шейку.
Парень дикий. Не из местных.
Сдул весь мусор со скамейки

И толкает к ней красотку
Очень мягко, но без спроса,
Гладит спереди колготки,
Шевелит легонько косы.

А она не отвечает
На его шальную ласку.
Неприступная такая.
Морщит нос, отводит глазки.

Потерял Аргест терпенье,
Разозлился, поднял юбку...
И закончилось общенье...

Один человек другому,
За деньги продал котёнка.
Живое продал живому,
У кошки забрав ребёнка.

Такой у людей бизнес,
Для денег в нём кошка мама.
Котёнок не с ней вырос,
Такая его карма.

Земной жизни править миром,
Пытаются, веря люди.
Что в ней лишь по их силам,
Решать, как всем лучше будет.

В пути Млечном пылью звёзды,
Средь них искрой малой солнце.
Его круг, Земли годы,
На срезе времён их кольца.

Котёнок на звёзды плачет,
Его продают на вынос.
Его это карма значит,
Его...

Запреты прочь! Одна - в Париж, там Моди.
Любовь влечёт, как селевый поток,
Ей нет преград, и жар по венам бродит
И гасит разума последний огонёк.

И вот, о счастье! - всё осуществилось.
С любимым первый раз она одна.
Дверь без консьержки тихо отворилась,
Свидетель лишь один - в окне луна.

Карандашу всей муки не испить,
Любви младой рождая отраженье.
И бус тяжёлых африканских нить
Красой ложится на изнеможенье.

Шатанье по кафе, Булонский лес,
Безумства ночи вновь на рю де...

Он завёл её так, как заводят собаку иль кошку,
Чтоб поить, чтоб кормить, чтоб ласкать и, конечно, любить.
Она, правда, была на слонёночка больше похожа,
В стае младших собратьев пушистых - двуногая сыть.

Сыть ни сыть, а в глазах - неизбывная преданность псины,
Словно что-то в душе было мёртвым, холодным, как снег.
И присутствие рядом такого златого мужчины
Говорило, что в жизнь к ней пожаловал свой ЧЕЛОВЕК.

Она мордочкой ласково тёрлась о добрые руки,
Целовала ладони, зажмурив от...