Костыль

Дивиться с высоченной кручи
В животрепещущую даль
На дефиле прозрачных тучек-
Советую придти сюда!

Враг примитивного веселья!
Здесь время долгого пути
От трезвости и до похмелья-
Вмиг эстетично пролетит!

Когда в таинственные шхеры
Причалишь со своим бортом-
Ты поздоровайся,во-первых.
Прими интеллигентный тон.

Накрашенным официанткам
Не вздумай отмочить каприз-
За меньшее давили танком-
Влюблённый забреди танкист!

Не привечай совсем убогих,
И слишком явных наглецов,
А...

Кто любит наставленье - любит знание;
Невежда обличения бежит,
Всё про себя он ведает заранее.
Хоть кол на голове его чеши,

Не сделаешь из глупого учёного,
И нужно ли подобное ему?
Не образумить в чванстве уличённого,
А значит и стараться ни к чему.

Коварный человек, позор Всевышнего,
Ведь даже он подобие Его.
А может быть с Землёю нашей вышло так,
Что место ссылки мы для НЛО?

Простой подлец в масштабах их космических
Судим был, где созвездие Весы,
И лишь в своей болезни...

Мой внучек, жизнь порой весьма сложна.
Там, где теплей и мягче, ищут люди.
Которые особенно спешат,
С разбегу те садятся на ежа.
Кто сел, вовек колючек не забудет.

Для танков даже есть свои ежи.
А бритый ёжик - только на экране.
И ты, мой внучек, слишком не блажи -
Входя в свои крутые виражи,
Не забывай про ёжиков в тумане.

Как в жизни всех ошибок избежать,
Такому даже школа не научит.
Когда и ты вдруг сядешь на ежа,
Тебе хочу, мой внучек, пожелать
Поменьше ссадин и в заду...

Дети в подвале играли в гестапо,
Зверски замучен сантехник Потапов,
Дети в подвале играли в фашистов,
Было замучено семь коммунистов.

Электрик Петров и сантехник Потапов,
Один участковый, дантист Эскулапов,
Дружинник один и двое прохожих,
В могиле их кости очень похожи.

Кости от Ромы и глазки от Сашки,
Трусики Людкины, лифчик Наташки,
Два башмака на левую ногу,
Двум костылям, наверно в подмогу.

Следствие долго копалось в подвале,
Столько костей отродясь не видали…

1978...

Ума лишённые общественно видны,
Но душ ущербных нелегко приметить, -
Они, воспитанные, внешностью скромны,
Умеют выглядеть прилично в разном свете!

Улыбки и приветствия звучат,
Слова поверхностно приятны и нехлёстки,
Но правильные тезисы строчат
Другие Силы, под другой "оплёткой"!

Ответственность - убавили у них...
Разрешено, за что гоняли раньше!
Под статусом потерянно-упавших
Эфирный существует их двойник!

Зато удобства телу выдают
За аромат Цветка Души охотно...

ЛГ:
- Люблю тебя до чёртиков в мозгах,
До дрожи в печени слабею я в коленках,
Когда мерещится твоих глаз бирюза
Коварного змеиного оттенка,
Как ты чарующе улыбишься другим,
В упор, нос-в-нос меня не замечая,
С другим шатаешься, амбалищем таким,
Счастливые флюиды источая!..
Лишь безнадёжно мысли веселят
Меня, любимая проклятая зараза, -
Чтоб я увидеть смог тебя на костылях,
А ты меня – одним желанным глазом!

Прошлое кругами по воде, то вдали, то выстрелом в упор,
Хмурый лейтенант НКВД курит папиросы Беломор.
Под глазами синие круги, пепельница полная бычков,
По углам мерещатся враги, рявкает на парня: «Кто таков?»
«Добровольцем просишься на фронт, мы в тылу, а ты у нас герой!
Хочется чекиста взять на понт! Сдашься в плен в свой самый первый бой!»
Папку со стола рукой берёт: « Чистокровной немки младший сын!
Знай со мною фокус не пройдёт, хоть на днях фашисты взяли Крым!»
От обиды парень...

Я пью и не чувствую теплого яда хмеля под языком, в листопаде нервных волокон,
в блеске глаз, на влажном окрике губ, лишь вчерашняя горечь, лишь фигура
умолчания. А на карих ветвях распускается май, а под ногами вьется дорога
из яшмы, а под рукой, случайная встреча старых знакомых, новые улья
слов, медоносно пачкающих вакуум мозга, воспитывающих терпение
и усердную хлябь самоанализа. Вот ласточка бросила перышком – приветствую;
в лязг проводов осела голубка; вот меня подхватило встречным...

Когда несёт и не уверен, ни в смыслах и ни в
целях, пиши, а там, что русское авось, попал,
иль мимо, дело ведь не в этом, попытка, глав-
ное, не опускать руки, смириться не упор-
ствовать, идя, толчки, что сбоку не воспри-
немать, вперёд, бредя, хромая, иль ползком,
на костылях, в коляске, иль пешком, а финиш,
он достиг, почил на лаврах и ждёт, авось,
оглянется, прейдёт, а нет слеза рекой, отверг-
нут, манны, нет, в душе покой, лишь в завер-
шенье дела, а если дела нет, тогда иди к...

В прожилках старого клёна, обнажённым нервом любви,
колышется осень, таращится в небо,
вращаясь глазным яблоком забродившего солнца;
подошвы глотают лимонную пыль; движения,
словно метафоры беспричальности на костылях золотого ветра;
изрезанная кора
увековечивает подростковую лирику;
корона ветвей венчает на царство прощальную песню
багровых костров уходящего дня.
Осень – её полночное ложе, её сердце, её дыхание –
растопленный лёд призрачных родников;
с шёлковых лепестков её...