Костлявый

Зацвела алым цветом долина,
Будто слышется ангельский стон...
Не испившая лета рябина,
Зацвела черноплодным огнем.

Удушающим тянет туманом.
Из-за леса доносится звон.
По полям и корявым бурьнам,
Огнедышащий лезет дракон.

И пред духом насилья и мрака,
Завязалась людская борьба...
Не по-силам стихийная драка,
И деревня была сожжена.

А душа от бессилия стонет :
Где же помощь? Забыли про нас?..
Лишь победою демон доносит,
Из костлявых печей : "мертвый час"...

Тяжела ночь...

О, суета и томленье, -
Духа, пленённого плотью!
В вечности тают мгновенья,
Пашня души вновь бесплодна.

Лик вожделенной старухи
Снова костлявой рукою
Все пьедесталы нам рушит,
Плавится мозг над тщетою.

Холод лампады угасшей
В сердце, опутанном страхом.
Мы же мечтаем о Касли
Над узаконенным прахом.

Звёзды взирают печально
На разноцветие пепла.
Свечи горят поминально.
Дух устремляется в небыль.

С души содрали кожу,
Она болит зараза!
Но отложу смерть всё же,
Я до другого раза.

Но и в другой раз снова,
Скажу костлявой: - ,,Брысь!»
Пока живой-здоровый,
Ты в гости не просись.

Короток день осенний,
Уж ночь звезду зажгла.
Накрыла мир весь тенью,
И правит теперь мгла.

Душа саднит — вздыхаю,
Уснуть я не могу.
Такого не желаю,
Я злейшему врагу!

С души содрали кожу,
Она вся как в огне.
Мой гордый нрав поможет:
Не даст он сдастся мне!
Марковцев Ю.

Под деревом сидит, верёвку мылит
Мужчина с мыслью - прах всё побери.
Жена ушла, а дом и всё, что было,
Спустил он на бегах и на пари.

Подходит к нему мерзкая старуха,
Потёртая как старый медный грош,
И ртом беззубым шепчет прямо в ухо:
"Не торопись, супругу ты вернёшь,

А вместе с ней проигранную виллу,
Которую спустил ты за два дня".
Мужчину это крайне удивило:
"Откуда ты всё знаешь про меня?"

-"Да как же мне не знать, ведь я же фея,
Несчастным помогать - вот мой удел.
Могу...

Несчастный случай –
Крови лужа, а на дворе
Стояла стужа.
Замерз и доктор, и сестра,
Ночь звезды на землю лила.
И в этой звездной тишине,
Как будто бы в кошмарном сне,
Пришла костлявая с косой
Забрать кого-нибудь с собой.
И забрала, под тепловоз,
Путейцу, черт, одну занёс.
И тело было пополам,
Под тепловозом: тут – и – там.
Глаза навыкат, на ресницах
Застыла мертвая луна.
Ей уже помощь не нужна.
И застонала тишина.
А ветер бил и бил в лицо
Насквозь пронзая
И смерти виделось...

На новой и быстрой машине,
Немецкой добротной сборки,
В чем-то и где-то успешный,
Делец молодой и здоровый,
Утопая в кожанном кресле,
Мчится быстро куда-то, зачем-то.
Из колонок квадро-системы
Звук струится весьма прекрасный.

За окном горы степь сменяют,
Из-за туч пробивается солнце.
На обочине столбиком суслик,
Огляделся вокруг пугливо,
А за ним следит коршун серый,
На высокой скале сидящий.
Из-под камня вспорхнула птица...
Тут и там сверчки стрекочут...
Подле серой горы...

Холод – зверь, облизавший фаланги пальцев огнем.
Пунцовая кожица – бахрома, мясо и жилы окрасившая.
Симптомы обморожения ревут февралем.
Плоть теплоты – солнце – костлявым фаршем.
На инее стертых страниц неровные литеры ереси,
Что когда-то здесь полыхали сады из яблонь кровавых,
Из глянцевых вишен, груш и пьяной
Черемухи, золото сот, земляники эссенция,
Ныне, лишь лед, прорастающий в початок сердца.
Густой пар из сжавшихся под слойкой мехов легких
Чертит в воздухе символы северной веры...

Хоть поросло быльём и кануло в века,-
Не унесла былин забвения река,
Их свято чтит Индийская страна ...
Давным-давно, в былые времена ...

Цари - достойный уважения народ,
У них хлопот всегда невпроворот!
Друзей - раз, два, а прочие - враги,
Так что блюди себя и береги!
Приходится быть круче и хитрей
Соседей, окружающих царей!
Их жизни смысл - осилит кто кого,
Иль он тебя, но.. лучше ты его!
А способы? Здесь - лишь бы захотел,
Коварству есть ли человечьему предел?..
В легендах...

Я зарекался не встречаться
с людьми, которые мне – яд,
они спешат со мной брататься,
и в душу пристально глядят.

Костлявых пальцев тонких веер,
натянутая трубка губ,
и ты от них уйти не смеешь,
они сосут уж скорбный труп.

Довольно! Жалкие собратья,
окончен с Вами разговор,
и если лягу умирать я,
в крапиву, под гнилой забор.

Какая прелесть! Птицы, свежесть
неубранных до зорьки трав,
а рядом плещет речка Нежеть,
и колокольня спит без глав.

В миру мы ищем злоключений,
но...

Любил старик девчонку сильно,
и свет завидовал ему,
уж вечер ждал с плитой могильной,
уж село солнце, лес – в дыму.

Туман струится, обнимает,
ползёт легко под рукава,
в любви я недопонимаю,
а в старике – она жива.

Девчонка верткая попалась,
переписала всё добро,
она в истории осталась –
вся добродетель, скрыв нутро.

И я читаю во забвении,
как быть должно, как может быть,
великий классик на колени
мне строчку бросил – как любить.

Блаженный старец, так и помер,
его...