Кости

Мне положено помнить Афган.
За державу там кости ложили.
Мы там Родине верно служили,
Не считая ни трупов, ни ран.

Никакой там ублюдок не смел
Русь Святую помоями гадить!
Зная точно: вовеки не сладить
С нашим войском. Положен предел

Всякой дерзости. Сопротивленье
Будет сломлено нами за час!
И запомнят навеки здесь нас
За недолгое освобожденье.

Бедный пахарь, несчастный урок
Принял ты после руссов отбытья!
Прежестоко сложились событья
В предначертанный Западом срок.

Ты...

желанный труд излечивает печаль
пусть болят мышцы, ноют кости
утер ладонью лоб и смотришь вдаль
и жить стало гораздо проще

желанный труд перемалывает тоску
освобождая внутри Души пространство
и смотришь, улыбаясь на реку
бежит, река сверкая молодая
в движенье постоянство

желанный труд излечивает боль
и радостный мотив рождается, смеется
желанный труд - так это же Любовь!
желанный труд как Дар
с рожденья нам дается

Солнце, словно вытаскивает себя за волосы,
бросая лукавый прищур на тенистую мостовую –
а-ля милостыня.
Собственный взгляд застревает в черте города – в каменной кости
мостов, стен, дорог, в косогоре кровель –
оставаясь единственным по-настоящему родным и близким.

Он, точно шлюха, не терпящая простоя,
ищет обочину, цепляясь за разговор, за добрый глоток вина;
но находит, лишь дождь на карнизе собственного дома,
где оконная рама дрожит, как рука с перепоя,
будто окно пытается...

Как в жажде лань стремится к лону вод,
Так сердцем рвусь к Тебе я, Боже!
Моей простой души круговорот
С Твоим потоком слиться должен.

Мне слезы хлебом были день и ночь,
И плачем звал Тебя я, Боже!
Помог Ты мне все беды превозмочь
И оживил на смертном ложе!

Купаюсь в волнах жизни я твоей,
Твой голос льется водопадом,
Ты в бездну вечности зовешь своей,
Для веры бездна - не преграда.

Под сенью куполов твоих церквей
Я славлю Бога в многолюдстве,
В унынии моих понурых дней
Опять...

Мы были словно в пекле ада,
С землей смешались плоть и кровь,
Мы здесь лежим... под Сталинградом,
Нас засыпает пыль веков,

Её в степи гоняет ветер,
Сквозь кости выросла трава,
Росой сияя на рассвете...
Нас нет... но Родина жива!

Нас нет среди живых и мертвых,
В особый список внесены,
Мы без вести пропали, чтобы
Изгнать фашистов из страны.

"Назад ни шагу!"- был приказ,
Нам было страшно лишь в начале,
Сердца сжимались от печали,
Что дети вырастут без нас.

Под гулкий грохот...

Ангел господний с небес прилетел,
К вербе пушистой легонько присел.
Грешную землю слезой окропил,
Место бод вербою мне подарил.

Может когда-нибудь лягу я тут,
Кости усталые здесь отдохнут
И на ступенях порога его
Будет кончина пути моего.

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...

Звёзды – псы-поводыри –
тащат ночь через запруду
серой завали луны.
На балконе – пыль июня,
белый призрак простыни,
лип душистых амплитуда,
полумёртвые огни…
Ночь, цыганкой полногрудой
рассмеявшись меж аллей,
заговаривает зубы
тарабарщиной ветвей.
Сквозь дымок мышино-лунный
сном повеет шум травы.
За стеной острог июня –
от сумы и от тюрьмы….
Чёрный сад, фасад лоскутный,
тротуара сонный след.
Кости ставней гложет скука,
обрастает тьмой скелет.
Нежных слов пустые звуки.
Тишины...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

Когда была я бабою Ягой,
Летала в ступе я отменно,
Она была мне сумкой полевой,
Ведром была одновременно

Метла была мне чтобы оттолкнуться,
От Матушки родной земли,
Со всякой нечистью бороться,
Что попадалась на пути...

Кружила в ступе над лесами и холмами,
И лишь Кащей свистел на ухо мне,
Его всегда я пропускала,
Ведь он бессмертный... А куда уж мне...

Любила я детишек поучать порою,
А если кто не слушался меня,
Ивашку на лопату в печь сажала,
С огнем и с...