Косте кондрашову 34

Мне положено помнить Афган.
За державу там кости ложили.
Мы там Родине верно служили,
Не считая ни трупов, ни ран.

Никакой там ублюдок не смел
Русь Святую помоями гадить!
Зная точно: вовеки не сладить
С нашим войском. Положен предел

Всякой дерзости. Сопротивленье
Будет сломлено нами за час!
И запомнят навеки здесь нас
За недолгое освобожденье.

Бедный пахарь, несчастный урок
Принял ты после руссов отбытья!
Прежестоко сложились событья
В предначертанный Западом срок.

Ты...

«В ноль три подъем, а через час в засаде

Опередить афганский караван.

Тупое рвение проявлять не надо

Задача – связь, координаты нам»



Три дня в аду на камнях загорали

Ночами иней покрывал х/б

Все это время тишине внимали

И рвали нервы тишиной себе.



В жару из фляжек кипяток глотали

Да принимали «сауну» в горах

Мы пыль Газни вдыхали, выдыхали

И пили солнце в гонных пиалах.





Почти два года прослужил в разведке

Я «дед» уже и это добрый знак...

желанный труд излечивает печаль
пусть болят мышцы, ноют кости
утер ладонью лоб и смотришь вдаль
и жить стало гораздо проще

желанный труд перемалывает тоску
освобождая внутри Души пространство
и смотришь, улыбаясь на реку
бежит, река сверкая молодая
в движенье постоянство

желанный труд излечивает боль
и радостный мотив рождается, смеется
желанный труд - так это же Любовь!
желанный труд как Дар
с рожденья нам дается

Солнце, словно вытаскивает себя за волосы,
бросая лукавый прищур на тенистую мостовую –
а-ля милостыня.
Собственный взгляд застревает в черте города – в каменной кости
мостов, стен, дорог, в косогоре кровель –
оставаясь единственным по-настоящему родным и близким.

Он, точно шлюха, не терпящая простоя,
ищет обочину, цепляясь за разговор, за добрый глоток вина;
но находит, лишь дождь на карнизе собственного дома,
где оконная рама дрожит, как рука с перепоя,
будто окно пытается...

Как в жажде лань стремится к лону вод,
Так сердцем рвусь к Тебе я, Боже!
Моей простой души круговорот
С Твоим потоком слиться должен.

Мне слезы хлебом были день и ночь,
И плачем звал Тебя я, Боже!
Помог Ты мне все беды превозмочь
И оживил на смертном ложе!

Купаюсь в волнах жизни я твоей,
Твой голос льется водопадом,
Ты в бездну вечности зовешь своей,
Для веры бездна - не преграда.

Под сенью куполов твоих церквей
Я славлю Бога в многолюдстве,
В унынии моих понурых дней
Опять...

Мы были словно в пекле ада,
С землей смешались плоть и кровь,
Мы здесь лежим... под Сталинградом,
Нас засыпает пыль веков,

Её в степи гоняет ветер,
Сквозь кости выросла трава,
Росой сияя на рассвете...
Нас нет... но Родина жива!

Нас нет среди живых и мертвых,
В особый список внесены,
Мы без вести пропали, чтобы
Изгнать фашистов из страны.

"Назад ни шагу!"- был приказ,
Нам было страшно лишь в начале,
Сердца сжимались от печали,
Что дети вырастут без нас.

Под гулкий грохот...

Михаилу Денисенко.

На устах- войны святое дело,
А под рясой- фашистское тело!

Михаилу Денисенко.

Одень на себя хоть тысячу ряс-
А Бога не обманет модный показ!

Михаилу Денисенко
и Александру Турчинову.

Есть у Майдана для Небес вожди-
Патриарх и пастор впереди!

Александр Турчинов

У пастора глубокомысленный взгляд:
-А я ни в чём вообще не виноват!

Игорь Коломойский.

Страна напрасно жизнью озадаченна-
Каждая капля крови уже проплаченна!

Игорь Коломойский...

Болтливым пустозвоном был,
Но докой слыл по праву.
О нём весь город говорил --
Цирюльнику – нет равных!

Вот, как-то, стричь и брить он стал,
Заросшего... немного.
Рот ни на миг не закрывал,
А речь касалась... Бога!

Твердил, мол, выдумка людей...
Ведь, если был бы Бог,
То не было б сирот-детей,
Больным помочь Он смог...

И многое ещё чего...
(Язык – он без костей)
Спешил, уж стриженный, его
Благодарить скорей.

Дабы ушам дать отдохнуть --
Прочь из цирюльни вмиг...
Не столь...

Ангел господний с небес прилетел,
К вербе пушистой легонько присел.
Грешную землю слезой окропил,
Место бод вербою мне подарил.

Может когда-нибудь лягу я тут,
Кости усталые здесь отдохнут
И на ступенях порога его
Будет кончина пути моего.

Мы все играем роль прохожих,
Но по подобию похожи.
Нас наделили головами,
И дали по мешку с костями.

По паре рук и ног по паре,
Ну и почти что, всем по паре.
Но я в раздумье тру пятак –
И вижу, что-то здесь не так.

И, вроде, все как у людей,
И руки, вроде, из плечей,
И ноги ровно по шагам,
И голова пока при теле,

Но тараканы в ней засели,
И все извилины поели,
И там бунтуют по ночам,
А сами живы еле-еле.

А кто страдает головой,
Для них рецепт всегда простой.
Им тозепам...