Кошачья колыбельная

Мои корни, тянут подземную влагу,
Пяти чувствам неведомых, древних ключей,
Их особенный вкус придаёт мне отвагу
И кошачее зрение в черни ночей.

Мой зрачок, погружается в тайны явлений,
На мгновение пусть, но зато глубоко,-
Это пряная суть, это капли знамений,
Как плывущее в космосе звёзд молоко.

Хочу сказать спасибо кошке,
Столь милому душе зверьку.
Ей нужно только корма плошку,
Да шерсти ворошить волну.

Она за это понимает
Все то, что не в силах я понять
И взглядом видит, сердцем знает,
И это свойство не отнять.

Вот кот Чешир, был вечно смелый
И оставлял улыбку за собой.
Любая кошка этой верой следом
Так манит за собой порой…

Она тихонько подойдет,
Пронзит глазами, облизнется строго
И кажется, что всю меня поймет,
Отнимет лапку от порога.

Неслышно подойдет...

Ах, как хорошо мне! В объятьях лежать,
И нежиться, задыхаясь бессильно,
И клеточкой каждой тепло ощущать,
Истому плывущую светом синим.
Дугой, по-кошачьи, все тело струной,
Взвиваюсь – мгновение сладко-нежно –
В объятьях твоих… но, орет, как шальной,
Будильник. Прощай, мой сон безмятежный.

Луна вливалась медленным потоком
В пространство неприкаянной души.
Манила бес-пристрастностью жестокой
Спектакль суицидный совершить.

На белых простынях узор решётки.
Душа под нею бьётся, будто птах.
Попало сердце в рамки клетки жёсткой.
И леденеет в нём животный страх.

Раздался смех таинственный и жуткий –
«Попался, брат! Не вырваться тебе.
Сейчас мышей впущу я – Мяаау! Шутка.
Я – Азазелло - дока в ворожбе».

Метнулся чёрный силуэт кошачий.
Качнулась тюли вязь, узор разлив...

Вцепиться зубами в возможность мечтать-
Это Последнее, что мне осталось
Мокрые крылья - невозможность летать
От синего к серому небо менялось.
Я зубы свои разжать не дам,,
Я хватку железную свою не ослаблю,
Мечту я свою ни за что не предам
И странную веру свою не оставлю
Загадкой зелёных кошачьих глаз,
Загадкой бескрайнего неба,
Вновь озадачусь, как в первый раз,
Почувствую запах душистого хлеба…

рассыпаны звезды
по черному снегу неба
подкрадывается ночь


* * *

напоила соком любви
нас странная сила
колдовская благая


* * *

на твоей груди
распустился бутон
розы поцелуя


* * *

теку по тебе
слезами дождя поцелуев
в серебристом жемчуге нежности

купаю любовь обнимающую
всепрощением ночи
кошачьи игры


* * *

иероглифы поцелуев
оставляет истекающая кисть
на пергаменте кожи


* * *

расцветет женщина-цветок
под возбуждающим душем звездопада...

я нежный котёнок, ещё я ребёнок
Мне нужно добра и тепла
Но выпущу когти, как дикий чертёнок
когда просыпается мгла
Я глазки кошачьи чуть-чуть приоткрою
я высуну когти на жгучую тьму
Я ночь на недолго луною закрою
Чтоб в небо пустить доброту

Кот Матвей котёнку Ваське
Говорил: - На куст не лазь-ка! -
Объяснял ему Матвей:
- Трудно вниз ползти с ветвей –

Но котёнок-непоседа,
Позабыв совет соседа,
Влез на ветку от собак,
А назад – не знает как.

У забора возле дачи
Провели совет кошачий,
Обсуждали раз на пять,
Как его скорее снять:

Вниз подставить табуретку,
Раскачать сильнее ветку,
Ствол подгрызть, стряхнуть кота…
Не совет, а суета.

Прижимая хвост и ушки,
Васька трясся на верхушке,
- Ой, меняяяуу может сдуть...

Пустые улицы ночных городов,
Старинных кладов здесь запрятан секрет,
Который держит очень прочный засов,
Здесь ищут все, но не находят ответ.

Здесь много тайн хранится тенью годов,
Мелькнет звездой далекий вычурный свет,
И в подворотнях тень кошачьих хвостов,
Навеет память тех таинственных лет.

Ведь эти тайны не для всех на показ,
Они сокрыты от беды и войны,
Они послушно ожидают указ,
Они для доброй и счастливой страны.

Секретной миссии старинный наказ,
Для дней грядущих...

Ничего я не крал у Есенина,
Сам свои сочиняю стихи.
Как и он, глядя в небо осеннее,
Каюсь я, совершая грехи.

Как и он, остаюсь неприкаянным,
И бывает, что горькую пью,
Как и он, я бываю отчаянным,
Без надежд оказаться в раю.

Тоже сильно тоскую по маме,
И когда остаюсь я один,
Все мечтаю утешить словами,
Мол, не очень плохой я ей сын.

Как ему снились старые хаты,
Бездорожье, рязанский простор,
Снятся мне на реке перекаты
И вершины заснеженных гор.

Как ему жалко мне...