Корреспондент брал интервью

Медь оплавилась. Брильянты потускнели.
Диадемы потеряли блеск.
Люди – хуже. Благородней звери.
Тигры мне мурлыкали,
кипени
мне кидали тёмных веток треск.

У людей убийства – от корысти,
от желанья завладеть чужим.
Звери – лучше,
их яснее мысли,
пусть им солнце светит, светят выси,
пусть ложится им под лапы дым.

У глухого места, где – коряги,
там Иртыш уходит в поворот,
средь волков живал я,
доходягой,
и кормился я берёзовою брагой,
волки мне заглядывали в грот.

Я не брал...

Моя беда, мои жиды,
Лев Гурвич и Мариенгоф,
Порой им поверял мечты,
Давал им пищу, деньги, кров.

Казалось, что они просты,
Для дружбы мало б надо слов,
И ставил в вазу я цветы,
И песней славил я жидов.

Смеялись вместе мы порой,
А плакали всегда порознь,
В печальной жизни, за игрой
Картёжной как-то повелось.

Когда ж я приносил вина,
Не пили милые друзья,
Я выпивал вино до дна,
И часто делался свинья.

Лев Гурвич и Мариенгоф
Соседи были – не разлей,
Но от безденежья, каков...

Он ждет сезона.. В предвкушенье...
Но в ожиданье мало грусти
И не нужно ему прощение,
Он сам грехи любым отпустит.....

Он брал вершины, как ухабы
Не сомневался даже малость,
И не хотел казаться слабым
И перед ней.. - они расстались...

Вот так по глупости, по дури..
В ее глазах нет больше счастья,
а он ночами часто курит...
Поскольку вспоминает часто...

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало...
День промыт, как стекло.
Только этого мало.

Где вы, товарищи мои,
Что, подчиняяся приказу,
Прошли смертельные бои
И в них не павшие ни разу?

Из боя, в тот, последний раз,
Когда траншею брали схода,
Осталось двадцать, а сейчас
Всего лишь пятеро от взвода!

Кто умер от оживших ран
Со ржавой крупповской начинкой,
Кому-то сердце хулиган
После войны дорезал финкой!

А кто-то, жертвуя собой,
Испузырясь живьём от жара,
Шёл снова, как в последний бой
В огонь гудящего пожара!

А тот, не сломленный войной,
Погиб от напасти...

Не был, не знаю, не брал, не пытался,
Не пил, не курил, и не привлекался,
Не думал, не спорил, не ошибался,
Не лез, не чудил, ни разу не дрался,
Не каялся, не любил, не дружил,
Жизнью чужою не дорожил,
Не мучился, не летал, не служил,
Нигде свои яйца не отложил,
Всё написал, ничего не забыл,
И дописал, подумав, не жил…

16.09.06 г.

Я видел смерть – она была умна,
Косила только умных для гумна,
Косила только светлое в ночи,
Сдувая пламень восковой свечи.

22.06.2008 г.

Я видел смерть…

Я видел смерть – она была сильна,
Одна на всех, промокшая спина,
И днём и ночью одна на весь покос,
На той поляне я травинкой рос.

Я видел смерть – она была слепа,
Косой махая резко, от пупа,
Не видя ни репейника, ни роз,
На той поляне я травинкой рос.

Я видел смерть – она была глуха,
К мольбам и просьбам...

Мне не нужен костюм,
головные уборы,
маскирующий грим,
зажигающий бал -
меньше б тягостных дум,
твёрже б точку опоры,
и в запале игры
чтоб рассудок не спал.


Я. любовь окликая,
не брал её в жёны,
я лишь петь был готов
высшим слогом о ней,
Никому не слуга я,
и не приближённый,
впрочем, как и никто
не приближен ко мне.


Я не жду ни суда,
ни реванша, ни блица,
ни ревизии чувств -
мне их легче хранить
там, где права не дав
черноте обелиться,
права дать не хочу
чистоту...

Ты тогда еще была несвободной
И поэтому ответила: «Нет!»
Заходила ты в автобус до Гродно.
На Кубань родную я брал билет.

Парк запрудили ромашки,
Нас опьянял аромат.
Словно беспечные пташки,
В рай мы летели и в ад.

А потом мы повстречались на пляже,
И опять ты непреклонной была.
Отказалась ты от помощи даже,
Когда очень далеко заплыла.

Парк запрудили ромашки,
Нас опьянял аромат.
Словно беспечные пташки,
В рай мы летели и в ад.

Как то вечером ты плакала в сквере...

Ангел моей надежды с утра в печали.
Снятые крылья висят под дождём унылым.
Он подавал надежды, а их не брали.
Как ты меня утомил, поводырь бескрылый.

Жалкий торговец мечтой, посуливший манну,
Сколько в твоих соблазнах невинной фальши!..
Тщетность надежды, мой ангел, сродни обману.
Кто тебя выучил звать в никуда и дальше,
Вечной морковкой маячить на горизонте,
Быть торжеством искуса над здравым смыслом?..

Я подарю тебе к новому ливню зонтик,
Сводку погоды и вечность по чётным...