Королевская пешка

Искупленные листья на ветру поэзии,
Открытые в высшем проявлении
Медленного и глубокого признания...
Здесь только сердце доминирует во мне...

Обнаженные чернила воскрешают буквы,
Безвременье между звуками в голосовых связках.
Соната твоего взгляда, лунные листья трепета...
Лирическая нота дыхания.
В алфавите есть отпечаток твоего голоса... я искал его,
Любовь моя, искал то, что не признаёт полумеры -
Красоту, что расцветает, чтобы забыть себя...
Алые звуки, когда чаша вина...

Жизнь в деревне не меняется на Руси!
Здесь и к бабушке за советом не ходи…
Так в 19 веке, семья кормилицу провожала,
Над гробом батьки своего, - рыдала.
Так и в 21-вом, хоронят в Русских деревнЯх!
Только разница в тягловой силе и санях…
Знать у Россиюшке нет прямой дороги!
Ходит веками по кругу в нищенской доли.
Нешто и дальше чиновник её будет кружить?
Сам веками шиковать, а крестьянин тужить…
Будет и дальше он обстановку нагнетать!
Обездоленный народ на революцию толкать.
Так такое...

Гомонит многолюдье в саду Тюильри
В живописном каскаде цветов.
Языков многозвучных смешались миры,
Льёт веселье аккорды из слов.

Колесо великанское катится в сад,
Фоном - неба сквозит акварель.
Пассажиры в корзинках как гроздья висят,
Ну, а рядом поёт карусель.

Цепко в кресле ажурном ухватит ремень,
И начнётся разгон от низин:
Музыкальный полёт сквозь прозрачную сень
Изумрудно-зелёных вершин.

К облакам плавно взносит спираль в вышину,
Шире даль - взору не прекословь...

На яблоне в саду
Я вижу вдруг Жар-птицу,
Невзгоды на ходу
Свои теряют лица!

Колышется листва
Под ветром чуть заметно…
Кружится голова:
До птицы мало метров!

Красавица блестит
Златистыми крылами,
Хвостом своим франтит
Как дева соболями.

Она с открытым ртом
И светится искристо,
Рулады льёт притом
По-женски серебристо!

Пронзающий насквозь
Чудесный голос птицы…
С надеждою взвилось:
Я вновь краса-девица!

Успешный перелёт
Воочию из рая:
Души несметный гнёт
От радости...

Я разделю с тобою ночь и день,
И тень отличия, и время откровенья,
И белый снег у королевских пустырей,
Где вереск задержался на мгновенье.
И дождь, стекающий по откровенью губ,
И тёмный знак земного превосходства,
И теплоту переплетённых рук
В усталости бессилья благородства.
И дар - удар вновь не предугадать,
И тонкий лёд, и коронацию касаний,
И долгий срок молитв, идущих знать
Наш ежедневный праздник расставанья.
И след нами пролитого вина
В сонетный звук лирической октавы,
Что...

Яков Есепкин

• «Гениальный художник обречен на одиночество в мраморе. Есепкин находится по одну сторону мраморника, российский маргинальный книгоиздательский мир со всеми непобедимыми Пелевиными – по другую.»
Т. Берсон

Портреты юдиц в ампирных комнатах

Двадцать восьмой фрагмент

Ночь серебром овеет аллей
Темноту и червленою слотой,
Вижди юдиц о желти лилей,
Ядно битых пасхальной золотой.

Долго будут камены молчать,
Вещуны апронахи сонимут,
Будут отроки мглу источать,
Лишь...

Яков Есепкин

• «Победитель не получает ничего. Есепкина не издавали сорок лет, он был легендой модернизма и постмодернизма, андеграундной легендой. Косность отечественной славистики предполагала и предполагает статичность, ограниченную в лучшем случае рамками Серебряного века. Сегодня великого писателя активно издают в России и за рубежом, на его книгах делают состояния, а сам он, увы, остается все в той же андеграундной нише, порою губительно затемненной для взоров массового читателя.»
Н...

Яков Есепкин

• Из книги
«Сонник Корделии»


Портреты юдиц с лилиями

Тридцать седьмой фрагмент

Феи ночи к одесным столам
Занесут о серебре пасхалы,
Мы ль угодны еще ангелам,
Господь-Бог, наши вретища алы.

Льет сумрак Византея, одно
Будем чаять небесные хоры,
Пусть начиния полнит вино
И зефирность вседарствуют Оры.

А юдицам дадут балевать,
Халы вымесят Цины и Леи,
Мы начнем с их шелков обрывать
Перевитые кровью лилеи.

Сорок пятый фрагмент

Королевские гербы в тени...

От сладостей у рыжей королевы
под старость впали щеки, от зубов
остались только черные обломки,
и правильно - зачем ей свежий рот,
когда сэр Дадли умер и народ
давно уже наследника не ждет,
и бродит смерть по коридорам замка,
и королевской мантии изнанка
пропитана старушечьей тоской -
зачем ей рот, бедняжке, боже мой,
для смеха, Яков, не для поцелуев,
но это горький и холодный смех,
смех королевы, потерявшей всех,
опасный для придворных чистоплюев.

Не причитай - судьба моя ужасна...

Яков Есепкин

Палимпсесты

Вишни у менад

Третий фрагмент

Сколь всенощные своды темны
И губители миррой совиты,
Мы бежим фаворитов Луны
И огней валькирической свиты.

Из подвальниц емин ледяных
Феи тьмы нанесли в пировые,
Будут мытарей чтить юродных,
Будут плакать одесно живые.

И тогда лишь, Господе, тогда
Вспомнят небы скитальцев молчащих,
Над какими ночная Звезда
Барву льет со лучей преточащих.

Одиннадцатый фрагмент

Золотыя виньеты менад
Тьма ведет по лавастровой...