Кормить

Вся жизнь- поток живых картин
То радости, то бедствий.
Здесь нету следствий без причин
И нет причин без следствий.

А в русле этого потока,
В жестоком мире материальном,
Всё движется по воле рока
В масштабе личном и глобальном.

Поток людской разбит на расы,
На нации и города,
И человеческие массы
Бурлят в движении всегда.

Их движет тонкий мир – астральный,
Эмоций мир, полный теней,
А управляет всем – ментальный,
Мир мысли, образов, идей.

Душа, проснувшись в мире этом,
Не...

моя любовь погибла,
в глубоком океане.
она взела с собою все чувства,
и вот, я ранен...
готов плыть за ней на дно.
во мрак! в ту пустоту.
в ту бездну...
лишь за ней,
чтоб сного чувствовать ту страсть,
что мною овладела.
но гордость не позволит
весь этот бред,
любовь моя давно отпета.
ее судьба ужасна!
на корм морским животным
она отправилась красиво.
а я такой же...
ведь на лице моем
все таже милая улыбка!!!

Зонтик вырван из рук ветром,
Ветер весел и пьян летом,
Небесам и земле предан,
Погулять – не корми хлебом…

Зонтик крепко рукой схвачен,
Дождь печалью пленён, плачет,
В лужи чутко следы прячет,
Он в кого-то влюблён, значит…

Зонтик снова трещит, выгнут,
С ним у ветра свои игры,
Ветер спицы скрутил фигой,
И, довольный, умчал прыгать…

С грустью дождь хоровод водит,
И усилился плач, вроде,
Дань отдам дождевой моде,
Без зонта, но без слёз, против…

Мы бежали, даря улыбки
У бассейна брызги ловили
На перилах качались зыбких
Ягодой в губы из губ кормили
Милый взгляд зажигал сердце
Жарко руки касались шеи
Позабыты все были потери
В жизни вечной твоей Галатеи

Разлучая на век с половинкою
Случай – хмурый судья, не помилует
Нету рядом тебя, почему ж есть я?
Приговор, как топор – АМПУТАЦИЯ

На перроне прощанья, надежды
Разлучаясь всего на мгновение
И не важно, что мокры одежды
Мы сливались в влюблённые тени
За минуту, что до...

«Ах, московский январь! Молодая и свежая силища!
Что сейчас я увижу? Лошадку? Фонарь без огня?
Или галка вспорхнёт, как герой Николая Васильича –
в голубом сюртуке с рукавами чернее угля?

Или скрипнут над Яузой мостики, веком прогнутые,
иль Кропоткинский дворник развесит на ветре латынь,
и качнутся заборы, как трости, в сугробы воткнутые
с набалдашником каждая – медным, зелёным, златым.

Я в руках не сберёг ни одну из твоих белых ящериц.
Я от ветра пьянел. и командовал мною, как мог...

В мире абстрактного плачет бездомное
Чувство Прекрасного – внутренне-вечное,
Всеми забытое, но эталонное –
В самодостаточности безупречное.

В край повседневности, мифом заброшена,
Входит бесправно Надежда на Лучшее.
Пусть одежонка на леди изношенна,
Кормят бродяжку от случая к случаю.

В нравственном царстве завязло в инфляции
То, что когда-то звалось Справедливостью,
Но изменилось – (не чаяньем нации) –
Леностью личности, духа сонливостью!

Сколько их… ждущих похлёбки...

Любила, растила, кормила Сыночка,
И знала - однажды уйдёт навсегда.
Ей знание это поведала ночка,
Забыть не дала Вифлеема Звезда.

Как в сердце носила Она эту тайну,
Хранила её, как святая святых?
Но выбор на Ней сделан был не случайно,
Была Она лучше всех женщин земных.

Она испытала всю тяжесть потери,
Когда погибал Он, спасая людей.
За верность открылись Ей райские двери.
Как Матери, мы поклоняемся Ей!

28.06.2008г.
Автор БОГАЧЕНКО ТАТЬЯНА

За бродячими псами, да птичьей гурьбой
Волочилась она,
Перебитая в клочья, едва ли дыша,
Умывалась рекой,
В изумрудах травы вспоминала свой блеск
Серебрянкой-росой,
Да кормилась с руки остывающим светом
Закатного сна.

От удачи к паденью, за истиной злой
Собирала приметы,
Коротала судьбу на холмах золотых,
Да в дремучих следах,
Закалялась во сталь на сраженье с собою
Пожаром рассветным,
Да слагала оружие в нежность святую,
Гармонией пав.

Окровавленной поступью к звездам брела...

Никто не кормит их с руки.
Он – самый страшный зверь на свете.
Боятся даже мужики,
А не боятся только дети.

В двенадцатое измерение
Похлебка сонной реальности
Наваривается галлюцинацией.
Крайностью
Сингулярность безумия
Того и гляди взорвется
В прострации безразмерности.
В бесконечность зеркал
Карамелью растянуты формы,
Параллельно
Перекошенным небом кормят
Созерцание дьявола.
Гениальный бал
Воображения,
Извержение красок
На полотно души.
Дали из-под толщи масок
Смотрит сквозь
Расчлененную жизнь,
Вбивая гвоздь
В крышку гроба
Будничных трупов.
И вот уже новое
Тринадцатое...