Копья

Не желаю быть осторожной,
Не хочу лицемерить с собой!
Мне улиткой жить невозможно,
Мне противен болотный покой!
Осуждаете? Что ж, осуждайте.
И завидуйте, злобу копя.
Изливаете яд? Изливайте!
Не отравит он больше меня.
Не опутает будней рутина.
Белым лебедем - наперекор!
Не затянет зловонная тина,
Будет ласков небесный простор.
Свежий ветер и солнце горячее.
Сердце пусть замирает в груди!
Не желаю я жить иначе,
Что бы ни было там, впереди!

На этом меридиане сошлись пути-параллели,
песчаным бурям назло весенние маки алели.
Здесь снов лоскуты сшивали , сплетали рыбачью сеть,
поскольку гласила заповедь - радоваться и петь,
птицам небесным вторя, и ходить по воде.
За левым - Луна следила, серебряников надел.
За правым плечом надежда - оранжевым померанцем,
В день седьмой отдыхали от божественных танцев...
Любопытная девочка, непослушная дочка
(то ли хитрюга-змей, то ли просила ночка)
жарким июльским утром яблочко сорвала...

Плеснуть бензина в недра гардероба!
Пылай огонь, прощай родные шмотки!
Багажник не венчает крышку гроба!
Мещанство гильотиной режет глотку!

Вещизм, как дустом, травит мою душу!
Сменить авто, купить покруче телик,
Мобильник не внушает, мне б получше!
Идите вы все на…! К едрене-фене!

Копить деньжищи в банках бесконечно?
Сверять размер округлостей у женщин?
Вся моя жизнь истаивает свечкой!
Багажник с крышкой гроба не обвенчан!

1. Сущий образ русской пальмиры,
Освещает душевный покой,
Рубцов Николай скромной лирой,
Воспевает дорогу домой…

2. Улетели мысли от людей,
Повторилась неизбежность,
Не кори себя да не жалей,
Принявшую мысли - вечность.
Пусть люди голышом стоят,
Сохранить, коль, не сумели
Свою душу и свой наряд,
Что в бесконечность улетели…

3. Рубаха истлела, быть может от пота,
В покосы долиною - нам сие не узнать.
Стать в ней высокая, с плечами – широкая,
В копичку снесла вязью сенную гладь…

Щёлкнул дверной запор,
Кричит конвоир в упор,
Лицом по команде к стене,
Руки в кандалах на спине.

Зона средь белых гор,
Суровый судьи приговор,
Судьба на упавшей слезе,
Вскипела злость на лице.

Я не в законе вор,
Пришелец в казённый двор,
По статье отбываю на сроке,
Годы страданий в «болоте».

Не братишек блатных бригадир,
Армейский я был командир,
Ел паёк на чужой войне,
Чай зелёный на талой воде.

Жестокий пройден отбор,
Адреналина с лихвой - до сих пор...

«До чего же мне все надоело! –
думал я, засыпая в ту ночь. –
И жена, что до смерти заела,
и беспутная дурочка дочь,
и сынок, потерявший работу,
и любовница с кучей проблем…
Да. Пожалуй, пора на охоту.
Я по ней стосковался совсем.
Неужели я завтра уеду
от работы, жены и детей,
по лосиному свежему следу
побегу я с собакой своей
и, увидев кормящую матку
с семидневным лосенком в кустах,
буду целиться долго в лопатку,
сжав «Сайгу»* свою в потных руках,
а потом, когда лес содрогнется...

Никому не открою дверь:
меланхолия- есть меланхолия,
но признаюсь себе:"Не верь-
одиночеством болен до боли я!"
Что, куда, почему, зачем-
словно пепел развеяны годы:
смерть была для меня ничем-
у беды принимал я роды...
Поздно понял, что лабиринт
выход там же имеет где вход:
был обычный фортуны финт,
чтоб искал я у бездны брод.
Жаль, что ценности растерял-
только боль без конца копил-
жизнь годами не измерял
и без повода часто пил...
И поверьте: открыл бы дверь-
меланхолия...

…Так хочется быть милой, доброй, нежной -
Счастливой! Чистой целиною снежной…
Любить, ласкать, отдать себя другому -
Лишь одному, родному, дорогому…
Соединиться с ним дыханьем, плотью.
Сплести тела. булавкою сколоть их…
Купаться в счастье, как во сне прекрасном.
И строить замки ранним утром ясным.
Но… тяжело бывает пробужденье -
Когда поймёшь, что это - наважденье…
Ни с тем, ни там, ни так, как бы хотелось,
Что всё случайно это завертелось…
Что боль за мимолётные влеченья...

Ты был похож на Одиссея,
Тебе водить бы корабли,
Но древности Пантикапея
Ты открывал из-под земли.

Из года в год, из лета в лето
С тобой копали Митридат
Врачи, историки, поэты –
Большой студенческий отряд.

Предметы древнего Боспора
Им открывались на пути:
Монеты, надписи, амфоры-
Какое счастье их найти!

Руины стен былых жилищ –
Свидетели ушедших судеб.
Когда-то здесь кипела жизнь,
Страдали, радовались люди!

И я сюда еще вернусь,
Как в дивный молодости сон,
И вновь...

Ох, не играйте пиететом,
Увлёкшись книгою времён:
Ваш пращур копией портретной
Глядит на вас, вы - это он.

И верю, что там ни обрящат
Потомки, выполнивши роль,
Но их настигнет дух щемящий.
То будем мы и наша боль.

Всё та же дерзостность мечтаний,
Всё та же мудрость, глупость, грех,
Сонм исключений, примечаний
(Во злате - нищета прорех),

Всё та же лень и одержимость
В познаньи мира и любви,
Соткут наш бунт, вдохнут терпимость
В постройке храма на крови...

***
Летит сквозь...