Концу

К трем яйцам трясогузки –
четвертое в нагрузку.
С минуты на минуту
появится птенец –
незваный гость-жилец.

Его беспутной маме,
кукующей часами
в березняке у речки,
нет дела до сынка,
любимого слегка.

Гадала потаскушка –
веселая кукушка:
что делать ей с потомством?..
И вот, в конце концов,
подбросила яйцо.

Пусть трясогузка рыщет
по всей округе. Пищу
по крохам добывает.
И все, что принесет,
сует в огромный рот.

Подкидыш будет крепок,
силен, до жизни цепок,
откормится...

Миры сходятся и расходятся.
И мы выходим из истока слов
Речью, затухающей на расстоянии,
Перевираясь эхом отражений.
Каждая эпоха сочиняет свои
Легенды о прошлом,
Переписывает историю, все переиначив
Назло предыдущей эпохе.
В истоках слов разные краски,
На палитре мира они расплываются
Разноцветными лоскутьями идей,
Подобно странам на географической карте.
Не касаясь непосредственно,
Мы залезли мыслью в глубины космоса
И в даль времен проникли глазом.
Но не фантазия ли наркоманов...

Не научить меня смирению,
И всепрощенью мудрецов.
Их бесконечному терпению,
И чёткой взвешенности слов.

Не обрести мне равновесия,
В себе не знаю я покой.
Забыл мотив весёлых песен я,
Ведь в этом мире я чужой.

Не отыскать уже мне Знание,
К нему, дойти мне не дано.
И Бог с ним — иногда страдание,
Приносит в жизни нам оно.

Не получить за грех прощение,
Молитвы не поможет страсть.
Нет вечной жизни и в Забвение,
Смогу в конце путей попасть.

Не научить меня смирению,
Не знать...

Темнота за каждым окном
Только мы никак не уснем
Только нам мало темного мира
Только нам целоваться вдвоем

В эту сладкую июльскую ночь
Не насытятся наши сердца
Мы могли бы жить вечно с тобой
Если б ночь не имела конца
Если б ночь не имела конца

Темнота за каждым окном
Растворится в рассветный час
Только мы никак не уснем
Нам не хватит и жизни для нас…

По городам, по вокзалам, разъездам и станциям,
По колее незнакомой и всеми заброшенной,
Снова бегу в никуда от ненужного прошлого,
Снова, зачем-то вперед по житейским инстанциям.

В новый приют постучусь в роли путника странного,
Только ж не впустят опять, сделав вид, что не слышали.
И под своими надежными, прочными крышами
Тихо дождутся ухода их гостя незваного.

Да и какое им дело до грёз ненормального,
Что он пытался сказать и на что он надеялся?
Только коварный туман, наконец-то...

В конце фразы многоточие,
Разговора продолжение,
Предложило, мне ж не хочется,
Продолжать чужое мнение.

А моё не нужным было,
Оно с общим в разрез шло.
Никому не подходило,
И во всех будило зло.

Разговор пусть серебро,
А молчанье — злато!
Иногда нам слов добро,
Сделав злом, вернут обратно.

И в сей раз, всё шло к тому,
Но я взял — и промолчал!
Зла не сделав никому,
Избежать сумел скандал.

В конце фразы многоточие,
Зря поставил оппонент.
В ней, молчаньем, ставя точку я...

Хочу любви, и просто так,
Чтоб было всё и за пятак,
И чтоб потом не горевать
И с придыханьем вспоминать.

Чтоб просто встретить и узнать,
Друг в друге счастье повстречать,
Зажечь с начала до конца,
Любить, любить и без конца.

Чтоб запылал огонь сердец,
Так, чтоб сказать, ну всё, «пипец»,
И вновь сначала и в галоп,
Чтоб захлестнул страстей потоп.

Любить, ласкать, иметь за всех
На лоне страсти и утех,
Чтоб вспомнить — и по телу дрожь.
Амур шепнёт: «Ещё не хошь?»

И вновь...

Напиши о том что радость встречу,
В Книге жизни моей, Бог.
Что уйду душою на путь Млечный,
Когда путь пройду Земных дорог.

В ней не ставь в кавычки слово счастье,
Пусть взаправду будет нам оно.
Жизнь мою, не делай драмы частью,
Пусть не будет в ней душе темно.

Пусть стоять не будет знак вопроса,
В конце фраз и дел так часто в ней.
Сделай чтобы жил легко и просто,
Как и все, своим став для людей.

Пусть картинки будут в ней цветные,
Иллюстрацией служить к словам.
Чтобы с милой...

Нам сказы, былины, рассказы и сказки
Народ, сохранив, в современность донёс.
Народу, для слова, запреты, указки,
Что новому срубу проржавленный гвоздь.

Любила малая я бабушек слушать.
Лишь солнце усядется на горизонт,
Сходились на лавку старушки-подружки
И я, ухватившись за бабкин подол.

Сидела, как мышка, тихонько-тихонько
На ситцевых юбках меж бабки колен,
Как в кресле своём, любопытная кроха,
И слушала сказы о разной земле.

Одна из бабулек – волжанка, другая
Приехала в...

Она не шоколадкой нежной,
Не розой с тайным ароматом,
Она наполнила надеждой
Мой путь земной, такой измятый.

Пространство сразу заиграло
Амурными лучами спектра.
И я, как эвкалипт коала,
Вдруг полюбил цветочек этот.

С кумулятивного эффекта
В конце концов весь отравился.
И в состоянии аффекта
Влюблённым стал самоубийцей.

О друг мой - австралийский мишка,
Теперь влезаю, как и ты,
Я регулярно, сняв штанишки,
На образ всей своей мечты.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2014