Концов

***
Обычно в тайне мастерства,
как, впрочем, и всех составляющих его же
в живости взаимодействия,

и заключён бывает собственно секрет
на все рецепторы души
его волшебного воздействия.


***
Твоё горение
к призванию и делу своему,
вдоль трудной жизненной дороги

холодный мертвенный рассеивая сумрак,
будет тем же
путеводным светом многим!


***
Не все ли добрые привычки –
в них врождённые,
благоприобретённые ль – людей

как служат нравственными
скрепами в придачу,
так и...

***
Где нет огня,
там непременно утвердится
царство холода и мрака. – Тяга ж к Свету

всегда горенье вызывает в сердце!..
Но где Бога нет –
и для души там жизни нету.


***
Для Любимого – открыты и объятья,
всё о Нём напоминает:
явь и сны…

Не Ему ль и все сокровища души
в конце концов
окажутся принесены!


***
Как наша мудрая наставница
иль не любовь отвеку движет
всяким пониманием? –

Не зря, как только входит в сердце
собственно её предмет,
так вера делается знанием...

На дубе цепь висит златая,
На ней разлёгся умный кот,
На мир он свысока взирая,
Частушки-сказки всем поёт.
И мне он сказочку поведал,
Подумал, что я стар и глуп,
Он Пушкина стихи все переделал,
И ту, где рос над морем дуб.
У сказки был и свой пролог,
Но я запомнить то не смог.
Подъехав к лукоморью к древу,
Под дубом спешился царевич,
И облегчившись там прилёг,
И вдруг, увидел королевич,
Что на ветвях над ним висит,
Русалки хвост за ним она,
Сама красавица сидит,
На диво, пополам...

Все вещи, в сущности, избыточны несчётные земные. –
Ведь состоит совсем не в этом счастье, чтобы всем владеть.
В конце концов, что надо воздуху, ответь? –
Ничуть не более того, чтобы дышали им другие.
Что важно Солнцу? – Чтобы Землю и иные
Планеты светом и теплом живительным своим согреть...
И человеку точно так же, на поверку – лишь иметь
Кому отдать дары все собственного сердца дорогие.

Так много с вышины струящегося света на пути,
Так много горнего и солнечного света –
В разгаре самом ли зимы, в начале и зените лета,
Весны бушующей иль осени багряной посреди, –
Что верится, в конце концов, не может вся не процвести,
Как дивный сад, обласканная им планета,
Однажды вновь не вспыхнуть радугой священного Завета
Ему навстречу радость в каждой человеческой груди!

В конце концов не так уж всё и плохо
Выходит из прожитого задля.
Я вспоминаю это каждым вздохом...
И всяким разом понимаю я,
Что всё могло частицею иного
Быть,но уж лучше так от вот
Означит суть не мало и не много.
Закон всему что порасти травой
Весной судилось для всего на свете.
И быть чему, того не миновать.
Надеюсь, вправе я теперь в ответе
Быть за такое это признавать!...

Когда-нибудь наступит День
И я увижу из окна,
Что наконец исчезла тень,
И навсегда пришла Весна.
Я буду бесконечно рад
Обнять весь Мир и полюбить,
Как много-много Дней назад,
Когда я только начал жить.
Пускай сегодня всё не так
И завтра кажется мечтой,
И только абсолютный мрак
За абсолютной пустотой,
Но я смеюсь, смеюсь в лицо
Всему, что вызывает жуть.
Я верю, что, в конце концов
Наступит День, когда-нибудь...

День за днём течёт "Неделя".
Помогает начинать
День, который "Понедельник"
Все привыкли называть.
Впредь исход, всему опора.
Дальше следующий день
Приобрёл названье "Вторник",
Пресловут, обыкновен
Что не есть уполномочен
Продолжаться череде
Прекратить. И только хочет
Разрешить настать "Среде".
За которою назначен
Непосредственно "Четверг".
Взят, поставлен, обозначен
Представлять собою дверь.
За которой начиналась
"Пятница". В конце концов
Завершенье означала
Будней. Этаким...

На свете жить без прилежанья красоте – как без ума
В той голове пустой, где только ветер свищет;
Без красоты ущербна речь, убогим кажется жилище,
И безотрадным взору, как приют для нищих иль тюрьма;
Теплей и ярче с нею солнца свет, редее ночи тьма,
Любовь и дружба содержательнее, чище...
Но кто не ценит красоты во всём и красоты не ищет,
В конце концов из уст своих тех изженёт она сама!

В конце концов, не всё ли дело заключается лишь в подлинном значенье,
А именно, в мотивах их – людских поступков, как и слов?
Ведь, в самом деле, созерцая исключительно покров,
Не разглядеть как следует всего исследуемого явленья.
А посему прежде всего должны производиться сердцем наблюденья,
Инструментарий совершенной его оптики таков,
Чтобы на мир, как то порою происходит у слепцов,
Развилось, наконец, второе, или внутреннее, зренье.