Коньяк

Он напился, чтоб забыться
Не совсем, но умереть
Он заснул, но снов не снится
Ведь в наркозе не взлететь
Хочет душу обезболить
Он паленным коньяком
Он устал жить в этой боли
Спит мужчина за столом
Нежность, юность – где ты, где ты
Бизнес, подлость, злость и стон
Спит мужчина, как раздетый
И его спасает сон
Детская душа его
В отчаянии
Незаметно просит одного
Понимания

Не радостно
и пустота вокруг.
Проходят дни нелепостей случайных,
Проходят дни, укутавшись печалью.
Их чередою бесконечен круг.

Как холодно…
в бокале на столе
не греет коньяка полночный запах
Сжимает ночь неласковая в лапах
И тускл взгляд,
и отраженья блекнет свет…

А сколько лет?
Вопрос такой наивный
Без возраста потери сосчитать
Их перекручивать опять, опять
Нет сил,
нет сил
поверь, пойми любимый!

Ты где?
нет писем нужных от тебя
Таких знакомых с почерком...

Зимняя мечта.
 
Завалило, снегом завалило
Улицы, дороги и дворы
Где вчера проехать можно было
Нынче не проехать, не пройти.
 
Эх, а раньше было как прекрасно,
По сугробам мчались на санях,
А сейчас машины рвем напрасно
В наших, непокорных нам снегах.
 
Где - же вы, кулибины России?
Что сегодня не хватает вам?
Или вас пока - что не просили,
- Красоту, комфорт придать саням?
 
Чтоб с уютом мчать по бездорожью,
Чтоб метели не пугали нас.
Чтоб не беспокоился дорожник,
-чем...

Если любовь пропала, прими бокал вина,
Если пропала радость, ты выпей коньяка.
Покинуло вдруг счастье, что тут тебе сказать,
Попробуй друг любезный, шампанского принять.
Если утратил веру, икрой ты закуси,
Если успех покинул, к гадалке друг сходи.
Азарт тебя покинул, смени стол в казино,
Пропало вдохновенье, тогда иди в кино.
Ушла от тебя нежность, купи себе кота,
Собаку, черепаху, что мило для тебя.
Но если наслажденье покинуло тебя,
Ты стар тогда уж очень и нет в тебе огня.
Чтобы...

Ну что же ты не спишь, моя малышка?
Всю ночь тебя качаю на руках.
Спит даже месяц, озорным мальчишкой
Курносый нос упрятав в облака.

И даже полуночник – наш котёнок –
Угомонился, сладенько сопя.
Живёт романсом старенький приёмник,
И светлячок мерцает ночника.
А я тебя качаю на руках…
А я тебя качаю на руках…

Вдруг – вой сирены.
Голос Левитана
Мгновенно выхватил из сна.
Как это дико… и как это странно…
Война.
Война?
Сейчас? Скорее ущипните!
Уж лучше боль и...

Екклесиаст молчал, как всегда скромен, пото-
му что умён, а мы делали вид, единый кошелёк
пуст, мангуст банкрот, (платёжный сервис, квот),
комиссия не поможет, единой классификации
нет, комплекс эдипа, чтоб ты была убита, утону-
ла, выпила полбутылки коньяка, река не взяла,
выловили, вытерли и обогрели, что же ты твор-
ишь, трели, соловья записал на диктофон, пыр-
ей пересадил, (газон), коррозия, едкость, разъ-
едающая кислота, активность киллера, ек-клет-
ок, мир пипеток, убийцы...

Потёртые джинсы, армейская сумка,
Все песни the Beatles к сердцу подшиты,
Взяв в жизни всё, чтоб украсить минуты,
Где страсть и азарт по бокалам разлиты.
Послав далеко эталонов-кумиров,
Презрев на корню тельца золотого,
Ты шёл напролом не прогнувшись под время,
Полного тайн и немного хмельного.

Не склеить уже никогда всё что было,
Порвали струну, солнце с неба украли,
Не спеть нам с тобой Yesterday на рассвете,
Тебя больше нет... мы тебя потеряли...

Сегодня трактуют...

в сугроб лица
падает медленный свет,
натягивающий венозную плоть заката
на косный скелет горизонта

за барными стойками доминошных столов
разливают
рябину на коньяке,
и закусывают
лимонными дольками солнца

с оголённых, как лёд, проводов
свисает запад
нежно-свинцовой прохладой

медный цветок облака
струится ржавой пыльцой,
питая свой призрачный корень
алкоголем вечернего воздуха,
словно десертным ядом

в глазах подъездных лампочек
отражается завтрашнее похмелье...

Ветер, как струны лютни,
перебирает
провода;
на автоответчике – дождь со снегом;
позднее ноябрьское солнце
прорастает
комнатным цветком;
кончики пальцев
ландышами
звенят от холода;
круги, под обветренными глазами,
довольно скверно
претворяются маргаритками;
батист тумана, муслин облаков –
интерпретация бесконечна,
формулировки – бесплодно-призрачны.
«Ты настолько желанна,
что не можешь не быть одинокой…
Заходи на кофе
с коньяком,
мы так редко видимся», –
говорю...

На набережной пышной обезьяна
позирует вальяжно, без изъяна.
Плывут красотки в мини, макси, миди,
а в ресторации готовят плов из мидий.
По этой набережной я и ты когда то,
голодные весёлые ребята,
в заштопанной джинсовке и босые,
от рюмки коньяка почти косые,
мы шли с тобою вместе, помнишь? вместе.
Я не была ещё твоей невестой.
В тот год Высоцкий умер, вышел «Сталкер».
Столкнулись в море теплоход и танкер.
Какая то эпоха начиналась.
какая то заметно истончалась...