Конь

Вчерашний Бог с небес сурово
Взирает вниз на грешный род,
Который, не внимая слову,
В геенну толпами бредет
Под монотонный бред "пророков",
Под колоколен жуткий стон.

Звучит подков зловещий цокот -
Конь бледный смерть везет на трон...

Кроет очи тень желаний,
Горечь - в стынущих устах…
Что не встречу, долгожданный,
До отчаянья устав.

Здесь я, милая! Ты видишь?!
Муж, конечно, не юнец!
Но в мои объятья выйдешь,
Как впервые. Под венец!

№1.2

Жарит так, что ломит кости.
Гонит прочь от всех реалий.
Напрошусь-ка к Майке в гости!?
И усну в тени рояля.

№1.3

Мёрзну. Нет, не по погоде!
Маюсь сердцем, мысль - в миноре…
Ты, как конь сорвав поводья,
Унеслась к горам – и в море.

№1.4

Тёплый бриз под ритм...

1

Пролилося солнце соком
На спокойствие дубрав.
Речка медленным потоком
Протекает между трав.

Переядок погваздался
С первой жертвой у реки,
Посмурыгал тушку зайца
О проросшие клыки.

На погостах затряслися,
Гласом страшным во гробах,
Те, кто спал средь диких крыс,
Отпокоившись во снах.

2

Брёл Андрей по белым рощам,
Не примяв стопой цветок.
Вдруг бедняга вышел тощий,
И поправил чекменек.

Бодро встретил парня отче
И лукаво подмигнул:
«Слушай, друже, за три ночи...

В далёких Ногайских степях
ветра развевают твой прах,
буруны шныряют в костях
в далёких Ногайских степях.

Когда-то здесь шёл караван,
погонщиком был Палладин,
отец его ибн Сулейман –
- слепой в Марканде муэдзин.

А мать его – Вия Зухра,
давно от чумы умерла,
забыл их уже Палладин,
родными отверженный сын.

Взамен ему плётка была,
пристроена к лучке седла,
да острый булатный кинжал,
что в ножнах спокойно лежал.

И если входили в кишлак
улыбку дарил Палладин
всем людям, и...

Эх, судьба-судьбинушка,
Живи - и не тужи!
Припасла кручинушку
Для моей души.

Так и получается -
Греши, да не замай!
А душа-то кается,
Норовит все в рай,

Кается да мается,
И опять в огонь.
А судьба лягается,
Как строптивый конь.

И винить мне некого.
Ни отца. ни мать,
Из полымя в пекло я,-
Уж не привыкать.

Жить хотела красочно,
С песней и вприскок.
Глядь, - уже украсила
Седина висок.

Ямы да колдобины,
Хоть прыгай, хоть скачи.
Ни любви, ни злобы нет,
Лишь тоска в...

Заслужил я от Господа тапка.
Или веника. Или пинка.
Ждет меня то ли сена охапка,
То ли хлесткая Божья рука.

Ох, не то и не там говорил я
Там где лучше б помалкивать мне!
И однажды пришла Камарилья
И побила меня по спине!

Божья воля? Возможно, и божья:
Кто там правит злосчастным мирком?!
На досуге подумаю с дрожью,
Рассыпая проклятья тайком –

Заслужили мы эти невзгоды?
Да, похоже… за это – и то.
Долго ждали у моря погоды,
Сочиняли бездельникам оды -
Тут-то Бог и послал нам...

Плясала тучка над утёсом –
То вверх, то вниз, а то и вбок…
Ей в такт отсвечивал белёсо
Неприхотливый ручеёк.

А парус дальше уносило,
К Тамани, где скучал герой
Тамара Демона любила,
Казбек поспорил с Шат-горой.

Так было, есть, и будет вечно:
Кинжал как спутник, верный конь,
И русский великан беспечный,
И камень – нищему в ладонь…

Вот сижу в траве и чищу автомат,
Где-то рядышком гремит сержантский мат…
Что шумишь-то, несознательный примат?!
………………..
Поле боя – это скверный аромат!

Зря изрек товарищ Август для богов,
Будто «трупы пахнут сладостно врагов».
Что там сладкого? Ведь труп и в Риме – труп!
То ли был тот Август груб, а то ли – глуп!

Поле брани – это вам не майский сад!
Так разит, возможно, серой Дантов Ад,
А отнюдь не розы, маки и герань!
Поле боя – это брань, и это – дрянь!

Не туда развился...

О льстивой женщине царь Соломон вёл речь
Неоднократно, лично знал последствия,
Как можно при чужой жене обречь
Себя на гибель без суда и следствия.

Когда ж не сам умрёшь, то рогоносец муж
Её погибнет, как с Давидом в случае.
Но тот, молясь усердно в ходе служб,
Раскаяньем особенно не мучился.

Вирсавию, как царь, он силой взял почти.
А Соломон в досужих рассуждениях
Вниманием тех дамочек почтил,
Чьи действия достойны осуждения.

"Мёд источают льстивой женщины уста,
Елея мягче...

Тучи встали. Замерла природа.
Солнце серебрит их и лелеет.
Ветер стих, и в пламени похода
каждая туча парусами реет.

Солнце, в землю бросив якоря,
холод осени нам снова нагоняет,
день окончен, прожит снова зря,
медленно, как солнце, догорает.

Не печалься о былой любви,
во страстях ты не ищи ответа,
ведь любовь, как свет, а страсти – ветры,
прямо погляди, и вновь живи.

Чувства смертны, как сама природа,
как деревья, травы и цветы.
Догорают в пламне небосвода,
провожаешь их...