Конечность

Это было до Вселенной.
Над НИЧЕМ, легко, как пух,
Божий дух летал нетленный,
Сам себя познавший дух.
Без работы, бесполезно,
Вверх и вниз, назад - вперёд
(И при этом знал железно
Что потом произойдёт).
Он витал себе свободно
Без волнений и забот
В новой шляпе, - шляпе модной
(зная моду наперёд).
Было скучно Богу - папе
В этом долбаном НИГДЕ
Ведь совсем не видно шляпы
В первозданной темноте.
Вне времён и расстоянья
(их ещё в помине нет)
Божий дух свершил ДЕЯНЬЕ:
Бог сказал...

Через пару минут я забуду начало строфы
И никто не уловит подмены в конечном варианте.
Эксгумацией трупа займётся потом некрофил
И разложит по полочкам прах императорских мантий.

Аккуратно, с опаскою распеленает меня,
Чтоб не вызвать распад окончательный зыбкой структуры.
Когда с мумии схлынет тугая забвенья броня,
Развернутся дебаты вокруг моей хрупкой натуры.

Издевательством будет решение не замечать
Мои тонкие сборники дерзости в толстых журналах.
Пожалеет потомок...

Бессмысленны мысли о свете в потёмках
И нет перспективы в пустынном пространстве
Фрактальных доменов с ячеисто-ломкой
Структурой застывшего непостоянства.

На долях височных пульсирует скважность
Отчаянья впадин меж пиками веры.
Вдоль склонов надежды касателен даже
Взмах скальпеля, рвущий связь синапсов серых.

А зрения угол так узок в начале
Системы отсчёта ударов сердечных,
Скользит биссектрисой к истоку печали,
Пятном световым уводя в бесконечность.

Великое в малом - дефект...

Легкий вальсок незатейливый тихо струился из форточки,
Он приземлялся холодным, бесхитростным голубем.
На тротуаре сидел человек, опустившись на корточки,
Перед разверзнутым люком, зовущим в безмолвие.

Словно тропа в невесомости, формула жизни свободная:
Форточка- выход из знания, люк - погружение в вечное:
И человек в ритме музыки, сложная производная,
Изобразившая в воздухе цифры решенья конечного.

Утро в доме воплотилось
Чуть рассеянным лучом.
Через миг глаза откроет
Белым солнечным ключом.

Я на встречу вскину руки
Просыпаясь, потянусь
И в глубоком полном вдохе
Новой силы наберусь.

Над тобой, такой прекрасной,
Еще спящей наклонюсь
И руке под теплой щечкой
Умилившись, улыбнусь.

Поцелую нежно в ушко,
Проведу по волосам,
Пробужу от сонных красок
К новым сказочным мирам.

Я, конечно, не волшебник,
И слова мои просты:
Утра доброго желаю,
Пусть исполнятся мечты!

Это...

расставлены, поровну вдавлены
в плоскость остывших стекол.
от дыхания ангелов переплавлены
в жгут - розовеющей ниточкой кокон -
шрамом на предплечье у Бога.
я спокоен, копошась с другими,
мы забыты, наверно, до срока.
корочкой - застывающий белый иней.
значит зима. я поддался
на провокации тела
о необходимости сублимации.
слепо, о как же оно слепо!
и я конечно остался
ждать тебя, я даже зажег свечи.
перечень твоего любимого я заучил наизусть:
целовать шею нежно, потом плечи,
быть...

Свет фонарей бросает тень
А ты... далекая звезда
подмигиваешь мне правым глазом
И я тебе шлю свой привет,
и ты его конечно же получишь...

Через поле, напрямик,
чешет из лесу мужик.
Топчет клевер, матерится,
на обочину садится.

Из бутылки самогон
отхлебнул и счастлив он.
Солнце только, что в обед,
а навстречу, вдруг, сосед:

"Выпить хочешь? Друг сердечный".
Наливай! Хочу, конечно.
И обнявшись, без забот
пьянь по улице идёт.

К бабам, как бы, пристают,
может те, ещё нальют.
Кто налил? Никто не знает.
Солнце весело сияет.

Баба дома ждет Ивана,
после пятого стакана.
Тёплый ветер пух несет.
Он сегодня не...

Ужасно хочет Димка
Фуражку-невидимку
На улице случайно
Найти, или купить.

Чтоб нужного размера,
Чтоб как у офицера.
Одеть и тут же Сашку-
Соседа отлупить.

Чтобы к Петровой Светке
Подкрасться незаметно
На ухо громко крикнуть
И ущипнуть за нос.

Сходить в кино бесплатно,
Наесться сладкой ваты
В фуражке невидимке
Конечно - не вопрос.

Коль стать прозрачным телом,
То можно много сделать,
Что хочется мальчишке.
Короче говоря:

Без папиных ворчаний,
Без мамы замечаний...

Серый город,
Серый день.
На асфальте грязном тень
Замороженного солнца.
Я иду как сын японца,
Сонно щуря свои глазки.
Я иду совсем не в сказку,
Не на праздник - на обед.

Мертвый город много лет
Пьет мою больную душу.
И сознание всё глуше
Отвечает на укусы.

Нет, конечно, мы не трусы
И не пленники, хотя -
Каждый, города дитя,
Будет городом и съеден.

Бледен вечер,
Город бледен.
Тень луны на тротуаре,
На помойках и на лицах.

Я пока не переварен
Златоглавою столицей.