Кому здесь

Здесь не пахнет подснежник - здесь рассветы печальны,
здесь абстрактны надежды, нет желаний отчаянных,
тут не верят рассказам и не вторят ответам,
в сказках - праведным сказом, тут обманны секреты.
В увеличенных лицах, в уменьшительных ласках,
небо снова здесь в птицах, память снова вся в сказках...
* * *
…проживают здесь воины в странном городе теплом,
не смешно им, не больно, не понять недотёпам
что покрыто обманом, что - запрятано в сказку,
сонным мрачным дурманом льётся льстивая...

Кому-то – друзья, а кому-то – враги,
Противники или соратники,
Один – за другим, один – за другим
Уходят шестидесятники.

Ах, сколько же было надежд и ругни!
Поклонников толпы несметные!
Пора наступила: уходят они.
В забвение или в бессмертие?

Как в люк самолёта, в небесный простор.
Без ангельских крыльев за спинами.
На книжных развалах – глянцевый сор:
Донцова, Акунин, Устинова…

Кому – дано, кому – не очень,
Кто – никакой, а кто – горазд!..
Одним – хоромины и почесть
Другим – забвенье и нора…

– Неважно, – выведет философ.
– Обидно! – выпалит стрелок.
Посмотрит власть имущий косо,
И новый утвердит налог.

– Живут и хуже, – скажет нищий.
– Мы все помрём, – промолвит друг,
А женщина, войдя в жилище,
Поднимет заскучавший дух…

– Подумаешь, и нам досталось!.. –
Споёт кудесница в ночи,
И убедившись, что… немало –
Сочту смешным высокий чин.

Упругость...

Здесь в этом мире я пришелец,
В том где рождён был, стал чужим.
Остался в небе своим месяц,
Мы в детстве подружились с ним.

Здесь я на время жизни этой,
Его прожив, уйду совсем.
В нём так и не найдя ответа,
Кто мир сей сОздал и зачем.

Здесь не погиб я и не сгинул,
Спасён молитвой был твоей.
Здесь иногда людей бьют в спину,
И иногда — своих друзей.

Здесь лишь распяв, в тебя поверят,
Святым иль Богом назовут.
Здесь в людях много есть от зверя,
Здесь дав, вдвойне за то берут...

Здесь есть все, здесь нет ничего,
Здесь каждый и нищий, и бог.
Здесь любой может увидеть все то,
Про что он и думать не мог.

Одни тут гении, другие глупы.
Порой это рай, порой ад.
Здесь нет времени, нету судьбы,
Здесь можно вернуться назад.

Здесь все равны: пастух и король.
Здесь нет власти законов, бумаг.
Здесь перестанешь ты чувствовать боль
И будет все в жизни пустяк.

Ты можешь пытаться отсюда уйти,
Чтобы снова на жизнь посмотреть.
Не выйдет, все тьма, и...

Кому печаль, кому в ладоши хлопать,
И жизнь ,опять, свое берет.
Нам дворник листья уберет,
С того асфальта, что нам топать...

Здесь, кажется, всё и всегда понарошку.
На самом же деле тут всё – не про то.
Здесь музыки нет, если нету гармошки.
Тут свиньи в ермолках, а кони в пальто.

Здесь лета не знают – зима по полгода,
а всё остальное у нас – не сезон.
Налог на доходы тут вместо дохода.
Здесь нет языка – здесь какой-то жаргон:

Авось, перемать, ё-моё, бы да кАбы,
не «В…», значит «НА…», корешки да вершки.
И нету тут женщин – есть русские бабы,
здесь нету мужчин – тут одни мужики.

Здесь делают...

Кому-то он печаль навеял вдруг,
Кому-то он напомнил тепло рук,
Весенним лесом он шуршал в полях
И дробью бил по крышам в деревнях.

Ко мне он в гости тоже заглянул,
В его прохладе я чуть не уснул,
Я дождь люблю, он очищает Свет,
Которым каждый будет в миг согрет.

Здесь хорошо тому, кто выпил -
потом орет шакалом, выпью,
пока ему клыки не выбьют.

Здесь женщины быстрей стареют,
чем кран на кухне заржавеет,
где бомжи спят у батареи.

Здесь детство пахнет коридором,
помойные прокисли ведра,
бибики здесь не катят бодро.

Здесь друг у друга шпингалеты
воруют в грязных туалетах,
поставишь лампочку – и нету.

Здесь стеклотара у порога,
иконок по углам немного -
бездомные не верят в Бога.

Здесь виноваты все, кто выше...

Кому-то осень, время меланхолии,
Кому-то осень, урожая сбор.
У всех свои — проблемы и истории,
У всех свои — и слава, и позор.

Вуаль дождя, на мир накинул август,
С берёзы первый, жёлтый лист упал.
Прохладней ночью, стало как-то сразу,
И незаметно, день коротким стал.

В сезон дождей и рыжых листопадов,
Дверь нараспашку, август распахнёт.
За летний труд, в нём урожай наградой,
Птиц перелётных, на юга отлёт.

И будет в небе, снова песней стая,
Прощаясь с нами, души тоской рвать...