Кома

Свечи зажег закат, воскурил фиолетовый сумрак, выпал влагой травы.
Слово застыло розой, взгляд пропитался лавандой, мятным туманом распался.
Слышишь, границ больше нет, воздуха стены разбились
О лунно-медный рожок,
Вскрыли железным безмолвием мир
Под бронзовым небом разлитый объемом
Бесконечно больших величин.
И порох хлебов взорвался молитвой,
И кровь заискрилась
Алмазным ручьем в бутоне вечерней свечи,
И колокол звезд разнесся серебряным звоном
По черно-белым оврагам и снам кочевым...

Udoratina, достала рогатину, стала пургу,
разгонять, поучать, как пургу гнать,
понять источник, беды, и тревоги, уноси ноги,
пока целы, целил, целил, попал в рогатину,
меж зубьев, в ноль, дырку, пустоту, пространства
а мне убранство, положила в гроб, кто понесёт,
мыши, змеи и прочие твари, в яму бросили,
руки вытерли, после кома, земли в след,
сбила, в лёт, окуляры поправила, пирог поставила,
в печь, из печени, мозга, грибов, сыра, одним
словом могила, танцуй, веселись...

Побывавший за пределом,
Часть себя оставил там.
Уходил душой, не телом,
Но в него вернулся к нам.

Словом ,, кома» называют,
Когда путь прервав здесь свой,
Души чьи-то обитают,
Между небом и землёй.

Не живой когда, не мёртвый,
Неизвестно где душой.
В подсознании запёртый,
Злой болезнью и судьбой.

И когда он к нам вернулся,
Я спросил его: ,,Что там?»
Он в ответ лишь улыбнулся,
И сказал: - ,,Узнаешь сам.»

Побывавший за пределом,
Странным, он немножко стал.
Был в общении он...

Корявый свет по стенке полз
В трещине старого дома
В небе пульсировал мозг
У ночи случилась кома

Наступил
Мой любимый день недели
В этот день я ел и пил
А за окном сплелись метели

А пока, всё по старому, сосед, ну тот, у ко-
торого съеден мозг, лет пять назад, всё сту-
чит в стену, и орёт бренно (загробным го-
лосом), песнь, одну и ту же, словно мозг
утюжит, а его нет, сожран, ещё тем зверем,
а ты поверь мне, горе в нас, самих, и потоп и
конец света, и нибиру, и дыра озона, «возьми,
меня, возьми», кричит, за стеной, никому он
не нужен, даже ворону,(который не твой) при-
думаем, постой, теорию,новую, старая вышла,
креотивностью назовём, дышло, как вышка...

В воздухе, переизбытком кислорода, весенняя истерия;
россыпью пешеходов ленная мина города –
пейзаж, застревающий в пробках, проулках и перекрёстках;
мираж, проплывающих, скомканных, лютней звенящих
облачных стай; точечный лай по дворам
с утра; отдышкой вздыблено-рыжее солнце над гроздьями
остановок, парковок, витрин, картин сиюминутности;
вперемешку с грубостью нежные вежды невежды дворняги.
Три капли души во фляге – до дна – жажда.
Лишь один бродяга никуда не спешит –
ему, и дня не...

Я сегодня всю ночь
одного человека спасал —
от сердечной хронической, мать его, ПЕРЕдостаточности…

При обратном диагнозе я бы колол аспаркам.
Ну а здесь: передоз. Много сердца.
Сплошное ребячество.


Человек уверял: всё нормально… со мной так всегда…
И подкалывал:
вон, дескать, лекарь… самим небом послан!…

Он не знал: оставались секунды… а не года.
Он забыл наши встречи:
КОГДА Я НЕ СПАС ЕГО. В ПРОШЛОМ.


Я спасал человека. Кого же еще мне спасать?!
Рампы свет по глазам...

Наполнена пустотой
вышедшего из запоя,
прозрачностью, чистотой,
и обновленной кровью...

Читай мне - твои слова
просачиваются в щели.
ты помнишь, когда тогда
мы все это смело смели?

мы пили конъяк и в пене -
мыльной страсти счастье.
дыхание теплой постели
я бита козырной мастью...

в глазах твоих отражаюсь
неправдоподобно милой.
мечусь - ухожу, возвращаюсь
Всевышнего меряя силу...

Нет в горле ни кома, ни крика -
просто сошла с орбиты.
за бликами скрытого Лика
к выходу...

Ты перекрестил чело, рот и груди клетку, успел
или опоздал, (рыдал в жилетку или плакал, сме-
ялся или вякал, всему удивлялся?) а соседку, ос-
енил крестным знаменем, а встречных и попере-
чных? сверхчеловека сверхчеловек, (übermensch)
подавал нищим, (взаймы господу?) нимба нимб,
по воду ходил или за? смотрел на море слов или
добывал улов, плавал, сочинял басни или плавил,
разрушающий разрушитель, рубец рубца, шрама
шрам, рана раны, памяти ворох, её изъянов, ист-
орий, мифов, сказок...

Плачет роза под запотевшим стеклом –
этот холод, больше чем смерть и надёжней разлуки.
В темноте кто-то, тихим движеньем, раскроет ладонь перед сном,
и в ладонь упадёт лепесток, как осенняя вьюга.

Кто-то спросит у стен, пропитавшихся смуглым дождём,
о грядущем, о прошлом, о тёплой печали во взгляде,
а в ответ, лишь пшеницу волос обожжёт сквозняком –
словно учит бессоннице вязь фонарей привокзальных.

Плачет нежность, напившись прохлады из матовых рек –
эта кома глубже самой глубокой...