Колыбель полоща

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

Застигнутый врасплох
стремниной повседневной,
заботы вечный раб
я стражду и мятусь,
бегу высокого, а низкого боюсь,
кристаллом бытия
упасть к ногам Вселенной
мне не дано;
так глины теплый ком
страшится, свой покой отринув разом
стать в пламени сияющим алмазом,
иль в холоде коснеющим кремнем.
                                             1973


                    * * *
Что за птица в углу забилась,
не найдя окна между стен?
Я с тринадцати лет любил Вас,
господин Фредерик Шопен...

Мы будем сжигать города.
Уже не важно ничто, никогда .
Реальность нас прекратит...
Она гангрена на теле Земли.
Это просто панацея. Поверь,
Это наш безвыходный плен.
На фоне выстрелов неслышимый смех
Наших обречённых детей.
Беспощадность к самим себе.
Мы пешки на этой войне.
Мы будем сжигать города.
Нас уже не спасти никогда.
И только ужас на лицах детей,
Только страх в глазах. Всё больней
Ужаснейший факт принимать:
Что мы всё это стали воспринимать!

Всё, что мы оставим нашим...

Подари мне смерть на день рожденья
одеяло вышитое мхом.
И не надо больше возрожденья
я забудусь вечным сладим сном.

и пусть будет саван вместо платья,
и не надо туфель, босиком,
побегу в холодные обьятья
под расскатистый июньский гром.

и не плачьте вы над колыбелью
здесь мне так уютно и тепло
гроб дубовый станет мне постелью,
а от грусти вашей так светло.

и быть может парой слов горячих
кто-то вам расскажет обо мне,
как мечтала исцелять незрячих
будучи сама слепой всуе...

Мы с тобой разминулись в далёких годах.
Нас там нет...
Мы останемся там навсегда.
Где, сгорая дотла, воскресали к утру,
где бродили, продрогнув насквозь на ветру.
Где горячие руки, а губы как лёд
и неистово-короток ночи пролёт.
Невозможно гореть в отпылавших кострах
и в душе моей борются нежность и страх…

Мы не те, мы уже безвозвратно не те.
Нас с тобой в колыбели качает метель.
В предпоследних снегах уходящей зимы
мы тепла друг у друга просили взаймы.
Будто снова хотели...

Давай с тобой поговорим, прости, не знаю как зовут.
Но открывается другим, все то, что близким берегут.
Ты скажешь: "Все наоборот, согласно логики вещей",
Но это - редкий поворот, а, может, нет его вообще.

Ты помнишь, верили всерьез во все, что ветер принесет.
Сейчас же хочется до слез, а вот не верится, и все.
И пусть в нас будничная хмарь не утомит желанья жить.
Но праздниками календарь уже не трогает души.

По новому, по новому торопит кто-то жить.
Но все ж дай бог по старому нам...

Снег идет,
Сплошной
Завесой,
Укрывает
Словно
Шаль,
Белым облаком
Над лесом,
Затуманивая даль.
Белый снег
Метут метели
Наступили холода
На ветвях
Мохнатой ели
Словно
в мягкой колыбели
Шишки спят,
Как на постели
Им не надо
Никуда.
За окном
В морозной
Стуже
Глянцем лед
Блестит
На луже.
По сугробам
Ветер дует
Над снежинками
Колдует
Рассыпает их
С небес.
Тихо ветер
Затихает,
Угасает
Солнца луч.
И торопится
Укрыться
Запоздалый,
Отблеск алый
Среди туч...

Ветер воет,
Душу гложет
На озерах лед звенит
Мороз мурашками по коже
Ползет
И сердце леденит.
Безмолвен лес.
На ветках ели
Пушистой шапкой снег
Лежит.
Его покой,
Как в колыбели
Февральь беспокойный
Сторожит...

Такая нынче уж зима,
Что мокнут грезят о весне
Во сне
Продрогшие дома.
..............
Весна пришла,
Ворвалась к нам
С разбега.
Зима ушла,
Оставив влагу нам
Растаевшего снега.
.......................
Весна проснулась,
И красуясь
Над снежной,белой
Колыбелью,
Она бушует весело
Капелью
И звонким дребезгом
Сосулек.

Подушка почему-то пахнет дымом,
осталась от любви одна зола…
Ты для меня почти необходимым
становишься. Такие вот дела.
За лесом дальний голос электрички
предсказывает скорую весну.
А я без этой пагубной привычки -
твоей щеки касаться - не усну.
Отсчитывать неделю за неделей,
любить тебя, как будто бы шутя…
А маятник качает в колыбели
седое время - спящее дитя.
Но и в дремотной этой канители
оно летит, быстрее с каждым днём.
И всё опять не так как мы хотели,
но бег часов назад не...