Колоться

Сраженные стрелой Амура,
собрали как – то мужики собор.
Судили да рядили долго,
кричали, спорили, но все же порешили что:
«С сего моменту скажем женщинам адье.
Не станем ласки их искать и поцелуев.
И колотые раны сердца залечив,
не станем больше, как бараны,
за каждой юбкой гнаться!»
Так зареклися свиньи дерьма
не жрать и в грязи не валяться.

Шепчу опять про «Клён опавший»…
Хандра напала, словно волк.
Вязалась жизнь моя меланжем
Остался маленький клубок!

В душе своей, копаясь вновь,
Нашел запыленный ларец,
С тавром оплавленным «Любовь»
Срываю крышку, как венец.

Посыпался блестящий дождь!
Хватаю, что осталось сверху.
Боюсь смотреть, колотит дрожь,
Как воробья в мороз, под стрЕхой.

Жемчужина - молочный боб.
Но, к сожалению не вечен,
Как моя первая любовь,
К другому – в платье подвенечном.

Рубины девственно чисты...

Вжимая голову в плечи,
Дрожа от холода,
Я шла по улицам ночным
Чужого города.
Меня колотил озноб,
Свирепо выла метель,
И я набрела на гроб,
В котором лежала тень.
И я побежала прочь,
Пытаясь бежать на свет,
Но тут-только чёрная ночь,
Тут только лишь белый снег.
Мне стало всё ясно по спору
О дуализме вещей-
По белому,белому снегу
Течёт моей крови ручей

Любовь по сути - жертвоприношенье, -
Ни крови, ни баранов, ни других, -
На совести костре самосожженье
Для Господа в себе - себя самих.
В груди набатом жертвенник колотит
Великий ритм жизни - МАХАВАН,
Из Матерью пожертвованной плоти,
Из Господом подаренных семян
Творится несгораемая Сила!
Сжигаемые прахом плоть и кровь
Питают раскалённое горнило,
Рождается нетленная Любовь!
Любовь по сути - жертвоприношенье,
Без тени причитаний о судьбе,
Без мысли за Любовь...

В точку сливается время, пространство... И тени
Вдруг обретают простой и естественный смысл -
Вот я и здесь. И рассвет ничего не изменит -
В небе ночном тёмный ливень дорогу размыл

Точка безумия. Сердце колотится жарко,
Светятся руки, сплетаясь в проёме двери
Между мирами. Тропинкой в заброшенном парке
Путь проступает невиданный в свете зари

Будут полёты. И в небе огнём согреваясь,
Будем хлопушками старые звёзды взрывать
Сны опадают с ресниц, как одежда чужая -
Ты научись без...

Тушь и тени… Помада…
Пудры тоненький слой…
Хватит. Что ещё надо
Для Богини такой?

С сапфирами надела серьги,
Платью подобранные в тон,
И на часы взглянула мельком:
Уже пора бы… Где же Он?

Квартира чистотой сверкала;
Напитки на столе, еда…
А за окном уже смеркалось
И первая взошла звезда.

...Как Оленька была прекрасна! –
На Ней сапфиры, серебро;
Платье из тонкого атласа
Второю кожей облекло.

Плеч бархатистость, нежность шеи…
И можно с точностью сказать:
В тот вечер...

Я отмываю кровь со стен,
Кровь с пола оттираю я.
Да, мы с тобой попали в плен.
И ты всё знаешь про меня.
Тебя колотит озноб,
Меня парализует страх.
Мы - пара беззубых амеб,
И слёзы в наших глазах.

И мы познаем тайну ночи,
И мы познаем тайны смерти….
Но почему мне гадко очень?
Ах дети,дети, В Бога верьте!!!

У каждого свой сор
В душе, и за душой!
И жизнь у каждого как вор,
Наедине с собой.

У каждого свои слова,
Чтобы больней колоть.
Язык как мёртвая вода,
Чтоб и не дать вздохнуть! *

У каждого свои дела,
Черны они как сажа.
И яма каждому своя,
А час Судья укажет!

У каждого свой холм,
И памятник над ним.
Там каждому последний дом,
Где он совсем один.

Стыковка нетелами
хлопко-шелковыми трусами
в которых стонут канарейками
души душеньки сердца
сейчас они как маца
совсем-совсем без вкуса
в этих тряпочках стыда

ну зачем же вот зачем же
ты большое свое сердце
затолкал в хлопчатые трусы
волосы на сердце так густы

ах зачем же вот зачем же
клитора припухший голос
запечатала я в импортный шелк
бьет колотит тело ток-ток-ток

одёжки наши как железный занавес
как пинкфлойдова стена
хочешь взять меня –
возьми меня
вот я...

Сердце колотится в бешенном бое,
Глупое !тише! тихо! молчи!
Все равно не услышит,не будет с тобою,
Так что уж сразу лучше у м р и!

Умри для того,чтобы жил он спокойно,
Без глупых твоих объяснений в любви.
Умри со всей своей безграничной любовью,
Со всей звенящей болью в груди.