Колодец пересохший мутный

Бессоница, глубокой ночью, слышно как идут секунды. Скука бесконечная, глубокая, как заброшенный колодец, заглянешь и пропадешь навсегда.

Желтоглазый как филин, с ехидным прищуром,
Дед Калиныч любил посидеть у печурки,
И покуда заплату на валенок ладил,
Всё с котом говорил, всё рукой его гладил.
И пыхтя самодельной своей самокруткой,
Дед Калиныч вставлял в монолог прибаутки.
Кот кивал, понимая, и жмурился томно,
Кот мурчал и поддакивал шуточкам скромно…
Так и жили, не зная про ссоры и ругань,
Дед Калиныч и кот, обожая друг друга.
Не трепали политикой пакостной нервы,
Наплевали на нефть, на биткоин и евро.
Жили...

Н'ечисть силу набирает,
Всех пытаясь покорить.
За "зелёные" скупает
Души, чтобы нам не жить.

Непом'ерну тягу к злату
С новой силой возбудит,
И калёному булату
Плоть несчастных подар'ит.

Как отраву во колодец,
В Души бросив злобы яд,
Сей удалый сенокосец
Косит всех людей подряд.

Мир, насильем отравляя,
К болям делает глухих,
Тем для жизни оставляя
Только выродков одних.

Что в миру считалось гадким,
Попадало под запрет,
Извратившись, стало сладким,
Повыл'азило на свет...

Хмельная ль пирушка, молебен ли в церкви,
Всё это во имя Любви.
Да только Любовью здесь даже не пахнет,
Сюда ты её не зови.

Тут страсти бушуют и похоть гуляет,
Сжигая людские сердца,
А сила, которой Любовь наполняет,
Растает, увы, без следа.

Вручив себя церкви, иссушишь колодец,
А хмелем испортишь родник.
Негодным всё это считалось в народе,
Который трудиться привык.

Трудом бы и впредь украшать нам планету,
Где мы рождены для Любви.
Но сила былая, уж, канула в лету,
И вместо...

Город с чернильницей здОрово схож,
Город чернилами полон внутри,
Ночь заливается в город, как дождь,
И остаётся до самой зари.

Можно перо обмакнуть и писать -
Хочешь поэму, а хочешь - стихи,
Так на бумагу сойдут небеса:
Мокрая ночь - на блокнотах сухих.

Дом твой - колодец, ты где-то на дне,
Ты утонул, словно в чёрных глазах,
Ты до утра пролежишь в тишине,
Слушая сердце и чувствуя страх.

Дождь будет лить, будет лить через край,
Чёрный, холодный, коварный, как ложь,
Встань и...

I
Разъела соль асфальт сырой Москвы…
Я отдаю ей день, и дань - как в детстве.
Она мой город. Никуда не деться
мне с этих гулких древних мостовых.
Бродить за снегом, улицы листать,
следами расставляя многоточья.
Смотреть - как неба свод светлеет к ночи.
Заварка дня уже почти спита,
и тьма в стекло оконное домов
плеснёт привычно свой янтарный бренди.
Любить его - он сибарит и дэнди,
мой город. С ним легко мне стать самой -
любимою беспечным божеством,
пасущим табуны коней крылатых...

«Ты пуста, моя девочка – крейзи. Колодец иссяк.
Слышишь, эхо себе отвечает на глупое «кто там?»…
Виктория Смагина

Эка невидаль слёзы, не три глаза,
кто поверит теперь слезам?
Пожелав, по щелчку получить нельзя,
даже если сказать - сезам.
Не имея ключа, не открыть замок
той, единственной из дверей.
Где-то, пряник медовый, стоит домок
на засахаренном дворе…
Впрочем, ключ не проблема.
Не сыщешь свой -
украдёшь, невеликий труд.
Понадеешься всё окупить с лихвой,
сладок грех твоему...

Крест-накрест было заколочено,
В усадьбе брошенной окно.
Прожитой жизни здесь обочина,
Здесь не живут уже давно.

Деревня брошена и рощею,
Лес к ней дорогу перекрыл.
И время дней её хорошее,
Давно людей мир позабыл.

Колодец высох, обвалился,
И во дворе дыры пятном.
И лишь в сезон дождей напиться,
В нём может солнышко лучом.

Клуб деревенский растащили,
Последних три двора жильцов.
Руины серые от пыли,
Его, меж брошенных домов.

Крест-накрест было заколочено,
Усадьбы...

Год начинается с зимы
А в декабре опять метели
И гады спят в промерзших щелях
Не видя собственной тюрьмы
И пес бежит на трех ногах
И обреченно тянет воздух
А холод забивает гвозди
В такт стрелке на моих часах
Но, разрывая этот бред,
Весна вдруг нагадает лето
И лето, вспыхнув как комета,
Оставит в душах яркий след
И новорожденный щенок
Таращит мутные глазёнки
И будто метит лаем тонким
Особо солнечный денёк
Но город щурится с утра
Мой летний город - клоун рыжий...

Перестаю бывать самой собой,
Перестаю смеяться без причины,
И чаще замечаю - голос мой
Становится печальным и ворчливым.
Перестаю мечтать, писать стихи
И длинными бессонными ночами
Просиживать у пламени свечи
В привычном одиночеству молчании.

Перестаю:
Забыв о всем и всех,
Несусь навстречу завтра, послезавтра,
Навстречу новой жизни, в новый век
Исполнена решимости, азарта:

А жизнь не ждет: Перестаю искать
Все то, что вечно, радуюсь минутным
Порывам счастья, взглядам...