Колесо фортуны

Пенсне поправляет месье, запонку, из янтаря,
в оправе, оторве не сказал ни слова, зова, не
было, прошляпил, кто и когда, разляпал, о том,
что могло случится, поэзия, странная штука,
без стука, втянет в авантюру, на издыхании по-
следнем, не дашь ладу, а маху.
Удар нанесён без замаха, разорванная рубаха,
кровоподтёк, клинок в груди, между четвёртым
и пятым, ребром, что потом, кровь, чаша, грааль,
быстро, быстро открыл окно, труп туда, темно,
грохот колес о стыки нет не успел остыть...

Не надо быть рабой любви, ведь раб имеет свою цену,
Его согласья не спросив, подвергнут как товар обмену.
Удел раба всегда сносить побои, голод, оскорбленья,
Немым, слепым, глухим ходить и подвергаться униженью.

Любовь бывает не права, она всегда несправедлива,
Одним дает удел раба, другим у них быть господином.
Быть может, видела любовь раба в ответ рабыни,
Кто любит, сам же нелюбимый.

Так будь же ты хозяйкой чувств,
Что бы тебя одну любили,
Искали к сердцу скрытый путь
И...

1
На третий день ( Обычай, всё же! )
вершился похоронный сход,
а на столе, в свечах, как в ложе,
лежало тело... и народ
заполнил дом, где все спешились,
и к выносу, как торопились,
но сам, Владимир, меж трёх слуг,
гроб подняли, в цветах, но мук...
и за священником, вставая,
да за дьячком, псалмы кто пел,
процессия, со знанием дел,
из дома двинулась, святая,
хозяин где, прошёл порог,
в последний раз...- и то, как мог!
2
Пошли же рощей, церкви мимо,
что на излучине дорог,
а день...

Мы связаны с Тобой
Астральной пуповиной.
Как Ты вынашивал меня в своих мечтах,
когда стоял один Ты у истока нашей родословной.
Как душу пестовал мою – лепя себя как цельность.
Какой цветок небесный
Ты пригубил к устам,
что за порогом мира старого
встречаемся мы вновь…
И сущности своей
нас ослепляющую белизну
под черным Ты плащом скрываешь.
Но узнаю Тебя под обликом любым
бессонной памятью души.
И тени наши на пороге Мира Нового
в надземной истине сливаются и тают.
Мой сладостный...

Меж нами годы... Это не сотрешь!
Не отыскать системы уравненья.
Есть мир, в котором только ты живешь
И уголок, где поселил сомненья.
Есть жизнь, в которой вовсе не легко
Нам слить пути в единую дорогу.
Твой горизонт, наверно, далеко.
А мой ползет настойчиво к порогу.
Но случай вышел в роли шутника,
Ему веселой грусти захотелось,
Что бы столкнуть не в вечном, а в пока,
Две параллели: молодость и зрелость.
...Ночной перрон... Колес прощальный стук...
Да, я не захотел, чтоб ты осталась...

За белым небоскрёбом оранжевое море,
И пух лебяжий, временем пески...
И тонут корабли, ослепленные в зори,
За светом потянувшейся руки.

Есть шлюпка и весло у старой бригантины,
И вольный ветер северных широт.
Есть кубки и клинки, и духи--Алладины
Одних меридианов и долгот.

Есть время колесо и миг непостоянства,
И пробный колос будущего льна.
Есть верное седло сердечного убранства
За гривой рыжемастного коня.

Есть ветер перемен и сходня у причала,
И родственные души-- родники...

Ливень на трассе –
до всплесков седых…
Но в честь чего? In favorem?

Господи, ты – хоть
мигни с высоты:
главным для нас Светофором!


А пятьдесят лет уже позади.
И всё страшней перекрестки.

Ты подскажи мне,
а Сам - уходи.
Если всё в графике жестко.


Сотни арен
на стекле лобовом…
Рубится красный с зеленым…

Что мне по жизни?

Идти напролом?…
Или стоять
проломленным?…


ПРОСТО МИГНИ. Дальше – вырулю сам.
Через дерьмо, через нервы…

Крутят четыре моих колеса...

Я не барин.
Жить можно и в тамбуре.
На картоне спать. Но быть в радости.

Стук колес и звезд –
слушать
на заре.
Жить внутри без стен…
В грязи-святости…



Мне плевать
на газетный вакуум.
На безденежье. На судилище.

Лишь бы пара подлещиков
шкваркала,
на мангал слетев
да с удилища…



Жизнь – расправится.
Жизнь – сомнется.
Лишь бы ты,
как батрачка-царевна,

безраздельно
делила со мною всё:

и охапку лет…
и безвременье…



Я не барин.
Жить можно и в тамбуре...

На глухом разъезде,
Как бездомный пес,
Век свой доживает
Старый паровоз.
Иногда под вечер
Слышен тихий стон, -
Это годы жизни
Вспоминает он.

Много пассажиров
В жизни перевез
Этот почерневший
Старый паровоз.
Все пути на свете
Он исколесил
И на перегоне
Не хватило сил.

Пусть его колеса
Заросли травой
И дымок не вьется
Над его трубой,
Но к нему приходит
Старый машинист
И рукой шершавой
Гладит ржавый лист.

Помолчат немного
Оба старика
Их была дорога,
Видно, не легка...

Аранья, без сор и битв, условие достойное,
достойных, а он не дожил, был уже покой-
ным, хотел, не стал, поля кипели, фо ту, фа-
ту одели, дымка, на заре, асуры, тоже
все разбиты, титаны, реальность, через
отрицанье, а чаянья, через печаль, а радость?
он слезой, маячит, перемещен, в наш дивный
мир, не верь словам и твой кумир, рассеется,
как ветер, облака, не замарачивайси, брат, пока
а шишки на главу, ушниша, след колеса на
ступни, семь чудес, сокровищ, он по карманам,
без них...