Книга

Стальной каркас. И глины злой шматок.
Клей ПВА. И вместо глаз
монетки.
Так делаются все марионетки.
Ты почитай инструкцию, браток.


Который век:
из пекла!… да в остуд…
И мне отцом был кнут. А мамой — палка.

И я — плясал…
я дергался…
я плакал…
на нитках, уходящих в Пустоту…


Да не дай Бог, тебе всю эту жизнь!!…
весь ужас… на подвязках и шарнирах…
и сцены — ненасытное горнило…
и нас всех — стеллажи… и стеллажи…


Но день пришел.
Я выпустил кишки —
всем...

Он хотел бедную церковь, для бедных, а богатую,
для посылаемых богом в ад, в прощённое воскре-
сение, рад, рай бедным, непременно, хоть что-то,
и нет заботы о насущном, гном на паперти, соби-
рает подати, ти, (чай), выручай, надежду и всё как
прежде, отсутствие радости и другой гадости, мо-
роз, замерзание душ, принял душ, оттаял, на луну,
на солнце лаял, смеялся, сам себе удивлялся, ди-
вился, происходящему злился, по волне, из плю-
са к тебе, зашкалил, лил слёзы, шакалил, корро-
зия...

Боль - вечная жизнь
Слезы ярости, отчаяния боли
Вечная мука - скитания души
Ирония судьбы, боль любовь страдания
Не пройти мне муки ада
Хочу я отпущения, хочу я воскрешения,
Прощения, свободы хоть на миг

Я обращаюсь к вам,
Неужто так часто это было?
Я буду делать все для вас -
Боготворить, молить, любить, бояться,
Но дайте мне, но дайте мне сейчас,
Того, чего прошу я

Хочу ответов я опрос
И избавления от боли,
Ну подскажите, зачем вам это надо?
И для чего, и почему,
Для вас я...

Свободу воле, чернотельному излучению, кванту
прозрения, заблуждению, бреду, его жене, соседу,
фотону и её лону, самому слабому свету, его энер-
гии, (она конечна, смерть в игле в её острие, игла в
яйце, яйцо в утке, (цветки незабудки), та в зайце он
в ларце, ларец под дубом, дуб в неопределённос-
ти, людской влюблённости, в ограничении способ-
ности, предсказать, предопределённости, (нельзя
найти положение и скорость частицы сразу, возде-
йствуя светом), ну брат ты явно с приветом...

Ах, эти встречи!…

Запахом грейпфрута —
они горчат во мне уже полжизни…

Так пьяно…
Так безбашенно…
Так круто…
мы целовались в губы!… в кости!… в жилы…


Мы сто миров — друг другу обещали…
Мы сто вселенных ставили на карту…
И богатели. А потом нищали…

И Бог любил — нахала и нахалку.


Создатель нам устраивал свидашки
под бездной… вогнутой от звезд…
и черной…

На плоской крыше девятиэтажки
панельной серии — 504-й.



+

Майкл Томас Космика

книга стихов...

Я помню первоснег
тех наших робких
встреч.
Я помню небеса — в отвесном… в том зените…
Я помню, ангел нас хотел предостеречь:

друг в друга далеко, друзья, не заходите!!…
Друг в друге быть — не рай…
Там — лед и полынья…
Там — слезы и ветра…
И столько беспорядка!…

Так ангел нам кричал. Но ты вошла в меня.
И я в тебя ушел. На вечность. Безвозвратно.


И крякнул, к шуту, быт.
И год — ушел под лед.
И слезы были в нас. Но было и прощенье.
Обветрили слова, встав задом...

Может,
в ком-то цветет дивный сад.
И нирвана сама: нирванится…

В нас, мужчинах, дожди моросят.
И погода с цепей срывается.


В нас полно — летних звезд шальных.
Слов достойных. И недостойных.
И навалом
конструкций стальных.
И мостов в небо. Недостроенных.


Глядя
в пламя костра… и в зарю…
слепки лиц оживив угрюмые…
в нас, мужчинах,
молитвы встают.

А не то — что вы там
удумали.


Есть великая в сердце межа.
Там —
и светимся… и мерзавимся…

Но не надо...

Мир вокруг меня…
Плоть от плоти моей…
Если плачет он, я рыдаю с ним…

У ночной свечи
я в молитвах сгорел.
И дрожит заря — клином парусным.


И орут ветра…
И зовут снова в бой…
То, что я сгорел — не считается!…

Материт небеса
стаксель штормовой
и бушпритом мглу ткнуть пытается.


Мир вокруг меня — осветился во мгле…
Сотни всполохов!… в яркой темноте…

И творит душа — не любовь, а омлет…
Без разбора с кем…
Не понятно где…


Зоревой бардак!…
на Планете моей…
Но с...

По лунной крыше бродит кот матёрый…
Он так — без драк любовных — располнел!

А небеса…
свисают спальной шторой…
на люверсах восьми родных планет…


И нам с тобой по девятнадцать-двадцать…
И ты меня считаешь женихом…

И нам ни есть, ни пить. Ни спать, ни драться.
Не хочется… Не хочется… Не хо!…


И мы скользим по краешку предчувствий…
И мы шагаем в нашу наготу…

И спрятавшись за лето, как за бруствер —
Амур палит по нам!… И по коту.


Ни воина,
ни друга,
ни поэта...

Прежде чем…
свои руки умыть…
с гроздью вен — цвета вялой сирени…

знай, что душу твою от тюрьмы
не спасет ни Плутон,
ни Тиберий.


Хоть ты локтем залезь…
хоть плечом…
хоть ты весь медный таз «изгу-гукай»!…

НО В ВЕКАХ ПРОСЛЫВЕШЬ ПАЛАЧОМ.
Чистоплотною римскою
сукой.


И вода потечет в реках вспять…
Ни одна тебя яма — не примет…

У костров
будет стража блевать…
на твое нецензурное имя…


Лишь пророка святая слеза
за тебя порадеет
в зените…

И надземные...