Книга раскрыта

На пол нечаянно упал
От солнца луч игривый,
По стенам бойко заиграл
Струёй нетерпеливой.

На стенке свой оставил след,
На стол стремглав подался,
Разлив везде слепящий свет,
В глазах твоих остался.

Погладил ласково лицо
И руки мимоходом,
Переместился на крыльцо
Под невысоким сводом.

Ты улыбнулась как во сне,
Глаза зажмурив в солнце
И посмотрела покраснев
В раскрытое оконце.

Деревья, сбросив тяжесть вод,
На солнце чинно грелись,
Синицы, галки без забот
На проводах...

мы отличаемся лишь тем, что мы мертвы.
пустых глазниц своих жрецы и адвокаты
плодим понятия, чтим суд и помним даты,
друг друга окликая пошлым "вы .."
мы отличаемся лишь тем, что мы - вчера.
что "было время". а теперь всё как-то плоско
на черной тени - света желтая полоска
прямоугольником раскрытого окна..

мы понимаем, что герои все умрут,
сотрутся подвиги и имена исчезнут.
что если быть самим с собой предельно честным,
то станут тщетой, суетой и быт и труд,
и ничего не остается...

На выдохе музыки осмелься позвать...
Поднеси ей любовь прикосновением бикфордовым...
Острый трепет звучания во всем, к чему прикасаются
Танцующие Танец Бессмертия.
Сон искушенных...
Развязок плавящихся камертоны ...
Ихор* разжигающая близость...
По ту сторону кожи вырастает горящая роза...
Как пропуск сорвавшимся в полёт.
Касаясь струн полуночи...
Прикосновения как прочерки...
Цвести дотла.
Раскрытые ищущие губы,
Нежный преступный сплав,
Двуязычье.
Спор рук, ждущих согласия...

Нынче ноченька прекрасна.
В небе месяц светит ясно.
Наступает вновь закат.
На себе почуял взгляд.

Смотришь нежно на меня.
Нет прекраснее тебя.
Так любви раскрыты чувства.
Мне с тобой не будет грустно.

Застуженный молебен...
Звенят фарфоровые карты таро.
Стерильный знак господства
Открывает свои библиотеки боли...
Замороженные слезы в смычке гортани,
Пьющие столь жадно приколотый к пейзажу напиток тишины...
Упоение жертвой падает в море своих теней...
Пламенеет белым на бессловесной полосе.
Гадание на теле...окаменеет ли душа неузнаваньем?!

Имя некрещеной травы в разрезе звука...
И ты, танцующий авторство смерти и жизни...
Последний зритель самого себя...
Тебя вновь прочли по...

У мафиози знатного
Любимый брат убит.
Без лишних слов понятно нам,
В печали он, скорбит.

Такие наставления
Священнику дал он:
«Жду от тебя -- и верю я --
Красивых похорон.

Когда закончишь отпевать,
Труд оплачу я твой,
Но, чтоб у гроба смог сказать,
Что брат мой был святой!
А, коли мне откажешь в том,
Раскаешься потом!»

Оставил батюшку он так
Стоять с раскрытым ртом.

Без сна две ночи проводил.
В срок проповедь была.
Чтоб выполнить, о чём просил,
Смекалка помогла...

Мы воруем минуты осенние,
Чтобы больше досталось тепла.
Лето в августе слишком рассеянно,
Вниз стекая дождём со стекла.

Но гулять всё по-прежнему хочется,
Только вместе с раскрытым зонтом.
И творения раннего зодчества
Оставляем смотреть на потом.

Мы глядим на неопытность разумом,
Вспоминая себя в те года.
Жизни можно учиться по-разному,
О себе не оставив следа.

Те слова, что ещё не сказали мы,
Но которые ждут тех минут,
Вечерами любуются заревом,
Дня былого прощальный салют...

Как осень эта хороша,
В ней смысл особенный и новый!
И умиляется душа,
Раскрытая, как лист кленовый;

Другой палитрой заиграв,
Мир стал теплее и сердечней,
И даже я меняю нрав,
Поддавшись новой страсти встречной.

"Спасибо" хочется сказать
Мне осени за счастье это,
Что есть зелёные глаза,
Что мне зимой напомнят лето,

Они крыжовника в саду
Крупнее, ярче и прозрачней;
И я навстречу им иду,
Как до куста по тропке дачной...

Автор: Ольга Волкова

Чуть больше огня. Покоя. Тепла.

Раскрыта спокойно душа и рука.

Бездонным потоком льются блага.

© Copyright: Надежда Мунцева, 2019
Свидетельство о публикации №119020701013

Я храбрая Маринка! –
На тучках – облаках
Сижу, как на перинках,
В карманчик пряча страх.

Я сделаю качели
Из этих облаков,
Сюда бы мне печений
И парочку носков!

В раскрытую ладошку
Садятся птички вдруг…
Летающие кошки
Не водятся вокруг.

Я в небе ярко – синем
Уже наверно час,
Но вкусных апельсинов
Во сне всё нет сейчас.