Клуб

Дымящее утро размытых задворок.
Туманное поле пестрящей росы.
Бесцветье, на склонах разбросанных горок,
Окутано вязью плывущей косы.

Теплеющий воздух, стекается дрожью,
Снимает искрящую влажную пыль,
В клубах испаряет, пропитанных рожью,
Колышет густой в переливах ковыль.

Приветливо тянется солнце за лесом,
Костром поднимаясь на желтом стогу.
Платочек за речкой, сверкающим плесом,
Прощально взметнулся, на дальнем лугу...

Потерялась любовь. Затерялась.
Неизвестно кому досталась.
От потери такой стало «весело»,
Подолом крутанув, куролесила…

Рестораны, ночные клубы…
Без любви целовали губы…
Без любви там тебя обнимали.
В номерах иногда снимали…

Как с горы ты катилась к пропасти
И просила лишь: «Боже мой, прости!»
Только сердце порой сжималось:
«Ну, зачем же ты любовь потерялась?»

Тусклый рассвет, на деревьях узоры.
Осень рисует свою акварель.
Плавно на окнах разводятся шторы,
В городе вьется над крышами хмель.

Мрачный октябрь, как впрочем, и раньше,
Нас отливает дождями судьбы.
Ветками голыми чаще нам машет,
Стелет в оврагах туманов клубы.

Солнышко выйдет совсем не надолго,
Выберет миг и уходит опять.
Осень проводит сегодня, и только,
Каждую веточку, каждую пядь...

Пуля – ты пустышка,
Коррозия твоя
Не имеет риска
Для жизни соловья…
Твой патронный пыжик,
От имени судьбы,
Теребит мальчишек
У огненной черты…
Сержантов и побритых
С комочками земли,
Тобой слегка пробитых
Выносят из войны…
А где-то, где-то, как-то
Клубятся облака,
Девчонки ждут солдата
Из смертного котла!!!

30.10.08

Натиск машины – злых гениев искусство,
Из миллиардов сложенной людей,
Планету рушит техническим безумством.
Уже пошел отсчет последних дней.

Машиной правит союз холеных снобов.
Сверхприбыль – бог им, власть – превыше всех услад.
Народы – плебс, рабы измышленных законов,
Написанных в угоду прихотям набобов,
Сумевшим навязать народам
Противный естеству уклад.

Религия и власть, в сговор вступив негласный,
Рвут под себя все лучшее, что создал человек.
Бред суеверий сея – толкают...

Ты стоял у окна, спрятав руки в карманы,
Чтоб не видели пальцев, зажатых в кулак…
За стеклом только тени клубились туманом,
Словно первые вестники вражьих атак…

Ты стоял и смотрел… В очень тёмные стёкла.
Там, по венам дорог мельтешит суета…
А Душа по-осеннему, грустью, промокла
От того, что реальность так часто – не та…

Ты стоял и молчал… Все слова умирали,
Разбиваясь о стену теней за окном…
Где-то лес засыпал… Листья в сумрачной дали
Улетали, надеясь на вечность, потом…

Мадам меха купила красоваться в клубе.
Тепла обновка, так изящна и легка!
Но знайте: каждый волосок на Вашей шубе
Запомнил стон убитого зверька…

Начнем историю сначала.
У моря хижина стояла.
Там жил трудяга и бедняк,
С семьей своей, Али-рыбак.

Имел он пятерых детей.
Двух дочерей, трех сыновей.
Жену любимую - Гюли.
И счастлив был рыбак Али.

Делил он скромный свой улов,
Чтоб накормить все семь голов.
Что оставалось - продавал.
Муку и фрукты покупал.

Лепешки, что пекла Гюли
Любили дети и Али.
Он ночью сеть свою чинил.
А утром в море выходил.

Однажды, на песке, кувшин,
В котором жил волшебник - Джинн,
Нашел рыбак...

Вулкан- это столб концентрации смерти,
в котором бушует синхронная жизнь,
В котором капкан магмы неимоверной вздыхает, клокочет,
бурлит и кипит.

Восстания требует столб юной стали, внедрения в небо, извержения внутрь,
Проснулся вулкан и безбожно вздыхает, столбом пожирая небесную суть.

Вокруг бушует тьма чужая, крик навождения зла кругом,
И монстры тащатся стадами, давлея на мой дух свинцом.

Какая радость! Всюду враг, мохнаты и рогаты лица,
мелькают всюду - лапы, зубы, клыки и...

Я обнимаю необъятное, вздыхая в сердце снегопада Майи.
Я свою смерть рукой ласкаю в несуществующем межвременном краю.
Пересекаются пространства и внедряется анархия,
И хаос эксклюзивной бездны заполняет пустоту.

Пустота моего сердца - панцирь духа бестелесный,
Бронированное Солнце в небесах моих сквозит,
Я родился в миг чудесный монстром торжества прогресса
И насытился энтропией, поглотив прах черных дыр.

В моём духе - пустота, необъятное пространство.
Время засыпает в трансе...