Клинья

Я хoчу подарить тебе
Море нежности,небо счастья,
Чтобы было тебе где плавать
И летать, если вдруг захочешь.

Я хочу продарить тебе
Ураганы любви и страсти
Бег по радуге ранним утром
Под улыбкой и смехом солнца...

Я хочу подарить тебе
Птичьи клины летящих мыслей
И объятья внезапной грусти,
Что является иногда

Я хочу подарить тебе
Сумасшедшую бездну сердца,
И мелодии теплых пальцев
Что хотят, как на фортепьяно
Их играть на твоем лишь теле...

Я хочу подарить тебе
Своих...

Свернулось прошлое клубочком,
Сокрывшись в съёженной дали…
Сотру, посыпав порошочком,
Всё, что валяла ты в пыли.

Всё, что на память оставалось,
Помойка съест, разинув пасть.
Уж хватит, долго извивалась
Душа, терять тебя боясь.

Не позову теперь с собою,
Быть рядом больше нет нужды.
Водой колодезной отмою
Твои застывшие следы.

Беги, скачи куда хотела…
Заждались страны, города,
Где биржа – жизнь, а честность – дело
С крутой оплатою труда.

Отмою душу керосином,
Все чувства...

От горькой слезы борозда на щеке.
Цепочка следов на прохладном песке.
Заросший кувшинками маленький пруд.
Лесная поляна – живой изумруд.
Закат капли золота прятал в листве.
Медовое солнце текло по траве.
Летел журавлиный оранжевый клин
В пронзительном небе. И таял мой сплин.

Боль… моя, чужая всё равно
Всё отдам за героин..
Нет ни шансов, лишь одно
Мысли сбились в клин.
По стеклу дорожка порошка
Я вдыхать боюсь – растрачу
К смерти мне осталось два шажка,
Вот когда поверю я в удачу.
Боль моя, чужая всё равно
За героин и явь и быль
Меня здесь нет уже давно,
Я продалась за «Ангельскую пыль»…

1)

Люблю тебя за светлый лик,
Люблю за то, как сладко стонешь,
Люблю за шепот и за крик,
Когда в моих объятьях тонешь.

За поцелуи без числа,
За неуменье строить глазки,
За то, что в жизнь мою вошла
Ты без сомнений и опаски.

За то, что презираешь шик,
За то, что позы ненавидишь,
За то, что ходишь напрямик,
За то, что мухи не обидишь.

Пусть старше я на тыщу лет
На тыщу бед, дорог и радуг -
Ты в Юность мне дала билет,
Ты мне дала путевку в Радость.

Люблю тебя за тишину...

Не каждому дано,
Умереть, совсем молодым,
Поэтом развеселым,
С белесой головой,
Легко не мудрено,
Уйти совсем седым,
Человеком пожилым,
С ничтожной силой мозговой.

И как скажите устоять,
Когда в ногах плывун,
И погрузились ноги до колен,
В пески изменчивых эпох,
Как будущее озарять,
И за собой вести табун,
Когда мешает суверен,
Кто на земле отец и бог.

И был вбит клин,
Чтобы предостеречь,
Других кто волен,
Телом, словом и душой,
Увы, уснул блондин,
Не удалось его сберечь...

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...

Надсадный кашель спозаранок
меня поднимет с жестких нар.
Клокочет кровью зек-подранок:
туберкулез... Стационар -
тюрьма, как лучшая из клиник,
свободу вскорости сулит.
"Хрипи, зека, пока не клинит", -
пахан смеется. Айболит...
И зек хрипит, пока хрипится...

Сквозь зарешеченный провал
он сыпал крошки вольным птицам.
А сам уже - не тосковал...

Ты водил рукой по моим волосам,
и смущаясь, целовал мне губы,
хоть от счастья я летала в облаках,
но тайком надеялась на чудо.

Я мечтала о любви твоей,
иль о продолжении романа,
но промчалась суета тех дней,
как последний день январный.

Ты вернулся в свой далекий мир
Я одна осталась на дороге
И как будто журавлиный клин,
провожала тебя взглядом долгим.

Губы помнят первый поцелуй,
хоть для нас с тобой он был не вечным,
Ты уехал,
словно утанул в глубине любви моей беспечной!

Меня встречали по уму
и провожали по одёжке.
Ходила по кривой дорожке
и зарекалась на суму.
И смолоду не берегла
ни честь, ни платья кружевного.
И это повторила б снова,
когда б опять прожить смогла.
Что толку мерить сорок раз -
в руке поместится синица.
На мягком ложе жёстко спится,
а коготок в меду увяз.
Не стану саночки возить.
Что мне в чужом пиру похмелье!
Аукну и моё безделье
соломку бросится стелить.
Ты - горизонта окоём.
Но сколь верёвочке не виться,
свет клином для...