Клетка

Было это очень давно,
Вспомнить мне никак не дано.
Будто встречались, будто общались,
Будто в любви мы с тобой объяснялись
!
Что-то не хочет мой мозг вспоминать,
Не хочет открыть ту дверцу в себе,
Не хочет волнений душе передать,
Не хочет, чтоб думал я вновь о тебе!

Может всё было в страшную стужу?
Может всё было в снежную бурю?
Или в жару больно палящую?
Или в душе просто мечтавшую?

Не хочет мой мозг подчиниться душе!
Не хочет дать волю мыслям к тебе!
Не хочет, чтоб каждою...

Когда, покинув стены храма,
Взошёл на гору Он, Его
Ученики спросили прямо,
Найдя в том месте одного:

"Учитель, было бы удобно
Кончину века всем узнать,
Когда б Ты рассказал подробно,
Как нам её предугадать".

Иисус ответил: "Берегитесь,
Чтоб не прельстил вас сатана,
И лжепророков сторонитесь.
Когда же голод и война

Постигнут вас, не ужасайтесь,
Всё то должно произойти;
Долготерпением спасайтесь
На вашем праведном пути.

Тогда восстанет брат на брата,
Чтоб поражать и в глаз...

Как хочется чего-то… а чего?
Махнуть на Родину, а денег – ни копейки…
Как хочется пригреться о тепло
Чужой души… из клетки канарейки…
Как хочется помочь и превозмочь,
Как хочется забыть долги и боли,
Как хочется уж больше не толочь
Себя в ступе, играя вечно роли…
Как хочется в безбрежные цветы
Упасть душой, взгляд устремляя к небу,
Как хочется и в старости любви
И крынку молока к ржаному хлебу…
Как хочется иллюзии большой,
Где смерть лишь в старости ворота открывает,
И обрести в...

Когда же Пасха приближалась,
Иисус сказал ученикам:
"Уже недолго Мне осталось
В миру быть с вами. Ко врагам

Влеком Я буду на допросы,
И дни Мои придут к концу.
Но будут в радость ваши слёзы,
Когда отправится к Отцу

Мой дух. Вы ныне не вместите
Всё, что имею вам сказать.
Моё учение храните,
Чтоб после людям передать".

Тут Пётр и Иоанн спросили:
"Где приготовить Пасху нам?"
И указанья получили:
"Идите к городским вратам

И водоноса там найдите
С кувшином. Поравняйтесь с ним...

Что милее может в жизни быть,
Чем за руку любимую держать,
Тихо на ушко о любви говорить,
Нежно ласкать ее и целовать.

Когда любовь ее ты ощущаешь на себе,
Когда ты видишь девушки счастливые глаза,
Ты знаешь, что ты нужен кому-то на земле,
И этот кто-то – любимая твоя.

Под волшебством и чарами любви,
Что проникают в ядро мельчайшей клетки,
Способны для любимой сокровища найти,
И даже древние, потерянные свитки.

Так пусть в сердцах любовь не угасает,
Но с каждым днем горит она...

Я птицей в клетке...
Музыкой дождя... Тоскливо
тепла Солнца жду

На улице зима
Снежинки не спешат…
Как не спешит оконный падать свет
И в комнате пустой
Звенящей тишиной
От нас с тобой лишь пачка сигарет

Завядшие цветы
Отставлены в углу…
И повторяет сотый раз подряд
Кукушка из часов
Неведомо кому
Свои итак банальные « ку-ку!»

И страсти улеглись
Оставив кофе вкус…
И отступила в нервных клетках боль
И знаю, не вернусь,
Но будто чью-то роль
Играю с телефоном в «дозвонюсь!»

Но телефон молчит
Загадочный такой…
Уж он то, точно знает...

Вязкая ночь наводнила клетки усталого города.
Бухта луны принимает холодные песнопенья теней.
Кто ты – свой или чужой? Подай-ка дрожащий голос,
взгляни в самое жерло темной кузницы снов.
Вот на мертвой дороге смуглый туман обретает черты
старца седого, пустынника в вечной молитве,
вот нагота жрицы пленяет ум мудрецов,
вот копье ангела, рвущее брюхо дракону –
фантазия беспредельно лукава, игра – достойна любви
и смерти, инвалидное кресло рассудка
сброшено в пьяное море созвездий.
Не...

цветок в глубине распустился по ветру
звездой пролетая над бездной, шутя
ласкает качающиеся километры
дороги, что вечность не знает дождя
раскрасив пути лучезарных печалей
не помнит он вновь, был ли цвет, был ли звук
и пыл, был ли жар, он как будто в начале
спеша открывает дверь сердца на стук
опять в сонмы тонн невиданной стужи
кидает души запотевший графин
и выплеснет влагу в застывшие лужи
вновь сердце прожжет от свечи парафин
Луна улыбаясь на вечной орбите
свой морок и зов...

Стояла ёлочка зелёная в лесу,
Скрывала зайцев, привечала и лису,
Любила птиц, вить гнёзда разрешала,
И никому там вроде не мешала,
Красивая была…
Но на беду для всех, загнали в лес бомжей,
За пайку дохлую, что всем пообещали,
Рубить заставили, и рубка началась,
Такую здесь ни разу не встречали…
Но бомж не тронул такую красоту,
Рука не поднялась, и та осталась ждать,
Но власть опять кормить всех отказалась,
И загрузив машину, в даль светлую умчалась,
Бомжи хотели жрать…
За горло...