Кленовым листом

По осеннему плачется дождь -
моросит мелкой дробью с утра,
зачеркнул этот пасмурный вождь
с ранней осенью договора.

Грустно смотрится мой бедный сад
через призму холодной воды,
и, наверное, зря листопад
оставлял золотые следы.

Больше нет ни кленовой красы,
ни зелёной травы-муравы,
и у дальней лесной полосы
наполняются влагою рвы.

Скучный день - и на сердце тоска,
и душевная рана болит...
За строкой набегает строка,
а из них - поздней осени хит.

Осень играет дождями
Мокрый шуршащий шансон.
В мыслях скребутся когтями
Мыши утрат. В унисон.

Серая мягкая память
Вкрадчиво к прошлому льнёт
Вскользь, обтекая мой бампер,
Подло удар в нервы шлёт.

Я подпеваю не слышно
Каплями туши с ресниц.
Листик кленовый, чуть рыжий,
Падает с дерева ниц.

Плавают в лужах осколки
Сорванных ветром минут.
Вьётся меж ними дым горький -
Время, ушедшее, жгут.

В тихий вечер на свиданье
В парк кленовый пригласил.
Красной розой в целлофане
С комплиментом одарил.
И откуда появилась
Валька, девица-краса?
Прогуляться напросилась.
Ты, мой друг, сказал ей:"Да".

Припев 1:
Мну листки прекрасной розы.
Ты мне столько обещал!
Испарились мои грёзы.
Это ты их растоптал!
Я летела к тебе птицей,
А ты так всё обернул.
Напоил тоской-водицей
И любовь перечеркнул.

2
Мы втроём под диким клёном,
Но меня как будто нет,
И во взгляде увлечённом
Мой...

Хризантема. Нежный, терпкий запах.
Манит и зовет листвой зеленой.
На ковре цветном и пятилапом
Клен над ней усталый и влюбленный.

А она, кокетка, подставляет
Прелести свои лучам не летним,
И за горизонтом грустно тает
Журавлиный клин строкой последней.

Он грустит – обнять ее не может,
И она не может дотянуться.
Рядом быть - что может быть дороже?
Быть… И быть не в силах прикоснуться!

Золото листвы к ногам любимой.
Ветви голые слезой дождя умыты.
В спину осень дышит ветром...

Сине.
Тихо.
Всё вместе...
Очень.
Ничего...
Никого.
Только светит
Ночь.
Прекрасна Столица
В покровне ночном.
Чуть-чуть до зарницы...
Пока - серебром.

Фонари зашептались
Кленовым клёном.
Клён оглянулся,
Притих и готово...

Зданья старые
Имперских времён
Красного знамени,
Красных знамён.

Хорошо и спокойно...
Пьянею от мира -
Всё очень достойно,
Всё очень красиво...

Бог сидит Выше
Нижайшей точки,
Производная Пышной
Вселенной-Дочи.

Все свои... Всё Своё...

Я целую тебя,… целую!
Растворяю себя… в тебе…
Завербую тебя, околдую-
Увлеку под кленовую тень…


Часть моя…неделимая, вечная!
Ты так трепетно мною любим!
Мы с тобой, - Небесами повенчаны…
И весь мир стал для нас… един!


Ты целуешь меня, целуешь!
Нежным взглядом ласкаешь лицо…
И в глазах твоих синих, тону я…
От объятий крепких, дрожу…


Ветер смотрит на нас, улыбаясь,
Понимая, что лишний он…
И как будто, и впрямь, извиняясь
Уходя, шлёт игривый поклон…


Потеряли мы счёт...

кружева табачного дыма и кофейный сумрак осеннего утра
на часах – сентябрьский ливень
на глазах могильное солнце
в плешь бульваров туманы распутал
кистью сырости ветреной воздух
воздух первых лучей с погоста
неустойчивого горизонта

промокнув влагой окон сонный взгляд рассвета плетутся будни
собираются в стаи волчьи
окрыляются жаждой льда
за душой кленовое пламя
впереди – золотое блюдо
на котором лимон листопада
отдает кислинкой дождя

кружева табачного дыма и кофейный сумрак...

Затмение окон
в фиолетово-снежном облаке.
Ломит кости.
Седая туманность в глазах кошки.
К дождю.
Воздух просвечен золотом
с болотным оттенком.
Березовой крошкой
зимы
дышит в затылок ветер.
Люблю
Тебя,
люминесценция мертвенных снов,
пепел-дымок холодных цветов,
металлик предлунной дороги,
зазеркалие луж и анкет
безымянных легенды.
Люблю,
когда к дождю,
когда бледное
в моде,
когда в сердце пьяно-кленовом,
растущим закатом слабого солнца,
бьется
огонь ледников.

А внуча грызет кочерыжку…
И в мире – не хрупко,
а «хрумко»!

И клен постарел тонкорукий…
с которым мы мчались вприпрыжку…


С которым бурлили речами…
С которым ругались до смерти!

И наших любимых встречали
в пронзительном
прошлом столетьи.


И в той моей жизни кленовой
всё было. Но не было места
для страха и скуки хреновой,
для воя пилы
и для мести.


Была лишь – небес одинокость…
Была от товарища - пуля…


Но вот букварем да под локоть
вихрастое
счастьишко...

Я жалею…
Я зову…
Я плачу…

ЭЙ?!… Я ЗАБЛУДИЛСЯ НА ВОЙНЕ!…

В жизни взрослой
я пока что мальчик…

Все вопросы - к сердцу. Не ко мне.


Город с грохотом сползает в осень…

Я хриплю на тяге гужевой…
ударяясь - о враньё и оземь!

Очень больно.
Значит, я живой…


Мне разлука-сука шепчет: «Кто ты?…»
Мне дебил-сентябрь орет: «Ты - кто?!!…»

Мятые кленовые банкноты
сыпятся
за воротник пальто…


Не к добру здесь - ваш с печатью перстень!…
И крест-накрест сбитые столбы...