Кирпич и стенка

Как тянет вниз шагнуть
Пугает, но и мАнит высота
В ней есть торжественность момента
В ней есть и Неба красота
Душа же рвется из-за стенок
Ее влечет неведомый и светлый Путь
Лети свободно в мечтах, в Небо
А на Земле, пожалуйста
Со своею мамой будь

В огромном городе моем - ночь.
Из дома сонного иду - прочь
И люди думают: жена, дочь,-
А я запомнила одно: ночь.

Июльский ветер мне метет - путь,
И где-то музыка в окне - чуть.
Ах, нынче ветру до зари - дуть
Сквозь стенки тонкие груди - в грудь.

Есть черный тополь, и в окне - свет,
И звон на башне, и в руке - цвет,
И шаг вот этот - никому - вслед,
И тень вот эта, а меня - нет.

Огни - как нити золотых бус,
Ночного листика во рту - вкус.
Освободите от дневных уз...

Корявый свет по стенке полз
В трещине старого дома
В небе пульсировал мозг
У ночи случилась кома

Наступил
Мой любимый день недели
В этот день я ел и пил
А за окном сплелись метели

Расскажу я вам всю правду, мужики –
в жизни есть такие люди – мудаки.
Те, что с детства получают трояки.
Те, что в принципе от жизни далеки,
и живут как будто вовсе без башки.
Ничего тут не попишешь – мудаки…

Их воспитывать обычно не с руки,
всё равно они поступят вопреки.
Не помогут оплеухи и тычки –
как об стенку… Право слово – мудаки…

Вы не думайте – их будни не легки.
Потому, что все на свете мудаки –
для себя самих запоры и замки –
беспонтово-молодые старики...

Ты пойми, смерть отнюдь не случайна,
Даже если случайно приходит,
Даже если приходит в страданьях,
Даже если собою изводит…
Понимаешь, так было отмерено,
До мгновенья, секунды, до часа,
Все по Плану Отцом Высшим сверено
И никто не отступит, ни разу…
Понимаешь, все было оборвано
В нужный день, в нужный срок, до малейшего,
Понимаешь, все было исчерпано
Для любого – младенца, старейшего…
Бог провел ту черту до рождения
И ни вздоха, ни взгляда, чтоб более…
И ни слова, ни даже движения...

Берегите детей,
Прорастайте друг в друга корнями
Перепутайтесь кронами
И вечно шумите листвой!







Есть коты для красоты.
Есть котята - для игры.
Есть коты для дремоты.
Наш же кот, лишь для еды?!








Всю жизнь я смотрелся в лужи воды,
отраженьем небес пренебрег...
Всю жизнь на Земле искал бога следы,
не понимая, что внутри меня - бог








Звездные дороги на Земле начинались
Рассекали тьму клинки молний.
Под животной шкурою душа зарождалась...

Жизнь – извечный печальнейший тормоз,
Хочешь так, а никак, никуда…
И стоишь, а рвануть бы, как можешь,
И молчишь – а сказать бы в глаза…
Не стыкуется, связаны руки,
Вязнут ноги в сплошной суете,
Столько мысли – тебе не до скуки,
Лбом и в стенку и в двери… - нигде.
Нету денег, нет нужных событий,
Не черед… и не та… и не тот…
Но, а мозг накален от наитий
И на части беспомощность рвет.
Да не может в смиренье, без шума,
Да не может сидеть или вспять,
Жизнь влечет и не хочется думать...

Ожидание послевкусия кофе,
притаившееся на глянце сетчатки
утро цвета ночи с декабрьским ливнем.
Атлантический фронт – говорит Гидрометцентр;
чертова слякоть, жди изобилия
гололеда –
кривится душа в поднывающих позвонках.
Жму на блестящие язвочки кнопок мобильника,
передаю привет
случайному абоненту,
авторизирую память и интерфейс
понедельничного синдрома невидимости,
и все – свысока
своего падения.
Здравствуй душа, я соскучился, как ты…
Прикормленная, смотрит в лес...

Где сумерки, сон где, плодящий чудовищ. Мгла,
полумрак? Требую рассвет, полусвет, рождение
и смерть теней. Всё,……… свет? его недостаток,
причина, наше зрение, окуляры, хрусталики, сте-
кловидные тела. Кули и пучки, тюки, пакеты, ко-
нгломераты, образов, переход, одного в другой,
без границ, как врачи, без них. Тавтология, она,
плачем, слезами, заливаемся, яснее ясного, масле-
ней, масленого, черным-черно, белым бело, ночь
ночная, а день-деньской, «серым серо», зеро ноль,
вакуум...

Лики рисуются тенью ни Бога, а сатаны, доска не
рубится, увы, а корни все не скрыты, не каждому
дано понять и предсказателей не надо распинать,
на всё, то воля Бога, и жизнь вращается, убога, в
безверии, отсутствии креста, не видеть этого, не-
лепость, пустота, сознания потуги не напрасны,
боится Бог за нас и это не ужасно, причастие до-
ступно ни святым, а каждому, кто верою храним,
рождаются рабы, все Бога, в страданиях, хоть
жизнь жестока, но любит нас и не оставит и выз...