Казнь

Перенесу напасть любую,
В недобрый час не пропаду.
Но если выбирать беду,
Не дай мне бог любовь слепую.
И от чахотки умирали,
И в омут падали с моста,
И яд в аптеке выбирали,
Когда любовь была люта.
Мне эта истина простая
Была так долго невдомёк...

Совсем как нежный стебелёк,
Моя соседка тает, тает.
Ложь "во спасенье", где ты? Где ты?
Но ложь, как видно, только ложь.
А правдой, донага раздетой,
Мою соседку не спасёшь.
Она, ослепшая от боли,
Вслед разлюбившему глядит...

Преступны все наши деянья,
И золото – общий кумир.
Очистись слезой покаянья,
Грехом преисполненный мир!

КАК Богу молиться дерзаем
И праздновать праздники с Ним,
Когда Он всечасно терзаем
И ежеминутно казним?

Родник Божьей веры всё суше,
И искры хладеют в золе,
Когда Христианские души
Коснеют в разврате и зле.

Никто на вопрос не ответит,
Зачем прожил жизнь подлецом,
Когда обжигающий ветер
Из ада ударит в лицо…

И сколько нам с тобою вместе быть, душа моя?
Летая высоко ты не берёшь с собой меня.
Меня краски, смешивая их,
Взрывая пустоту и обнажая жизненный эфир.
Качал, лелеил на руках,
Дрожал держа, чтоб волос не упал.
Берег, недуг не смел бы проскользнуть….
Сама украткою впустила, я уснул.
Ты снова далеко, но в этот раз нам не найти обратную дорогу.
И шепчешь мне из далека: «теперь пренадлежу другому»

++++++++++++


Не счастлива моя душа.
Грущу и я с нею порой.
Досадно мне, когда...

Мелкий дождь —
по зонту настукивает…

хрипловато-дачный… земной…
повязавший косою нас струйкою…

Всё в порядке.
С тобой и со мной.


Облака аккуратно паркуются
у глубокой рассветной межи.
Отчего же душа беспокоится?!
Что не так на душе? Скажи…


Почему город, словно от голода,
весь осунулся?… весь в грязи?…

Мы на шаг
отошли от Господа —
вот Рассветенье и тормозит…


Межсезонье души. Бывает так.
Свет растрачен. Казна пуста.

Драным золотом собирается
по лиловым...

Наползают солнечные краски.
Город вновь меняет маски.
Он привык к всемирной ласке.
И мурлычет тихо сказки.

Небосвод играл на саксофоне,
В куполах расплескиваясь звоном.
Мы накрыты аномальной зоной,
Где спились научные законы,

Где растянуты гармонью сутки,
Улетают нотами минутки,
Проплыли русалки в мини-юбках,
Изгибая сладкой долькой губки.

Классицизм разлегся пляжем,
Хлынув в мир из Эрмитажа.
А душа сочится джазом,
Звукоряд планет поглажен.

И что было в предыдущей эре...

Наследный принц теней стоит на эшафоте.
Гордец и сумасброд - он смерти ждёт.
Палач готов, топор наточен…

Тьма власти – королева мать ушла вперёд
И ждёт его в потустороннем мире.
Всё. Принца больше нет. Толпа ревёт …

С тенями кончено. Народ ликует и поёт,
Не зная, что не сможет жить без власти.
Свобода надоест, агония пройдёт…

Кого казнить? Кого поставить к власти?
Нет принца, нет его теней, нет страсти…
И серый мир уйдёт в потугах найти счастье.

Как убьёшь ты меня не заметишь,
Не поймёшь даже, что умер я.
То что умер тот я, что был прежде,
Что убила слов пуля твоя.

В мире много блуждает убитых,
Среди нас, притворившись живым.
Их душа на засовы закрыта,
Всегда скучно и муторно им.

В них, в себя где-то веру убили,
Заменив ложью слов и идей.
И сердца оттого их остыли,
И им холодно жить средь людей.

Их казнили, оставив при жизни,
Лишь при ней — рядом быть разрешив.
В них сердца стучат тихо, чуть слышно,
Ритмы счастья...

Надеюсь, я уже созрел
писать роман. Мой друг-читатель
(да, я на "ты" - ты мой приятель!),
бросай рутину глупых дел!
Садись-ка в кресло поудобней…
Я поведу рассказ о том,
чем я и сам грешил тайком
(кто с правдой - тот и благородней!),
когда и молод был, и глуп.
И верил, что Земли я пуп!

Роман, конечно, о любви.
Пусть рвутся новые поэты
изобретать велосипеды,
а наше дело - c'est la vie!*–
сбирать цветы ночных мечтаний
в букет красноречивых слов
о тонкостях проблем полов,
о...

Сердце!
Скажешь ли?
Где?
В какой дали?
Отцвели деньки не видать ни зги.

Затуманил мрак Русь цветущую
Чёрный враг прополз - в кровь поющую

Постамент гробниц,- даль зловещих лет
Оправляется в траур чёрных лент

От узнанных, не угнанных, не забытых, не слепых
Просыпается награда грозных дел твоих святых

- 1 -

От монгольских злых оскалов, дым костров от коих вился
На равнинах тучных пастбищ ворон, смерти – жизни, объявился

Вообразил себя владыкой, этот, узких глаз...

1
А к празднику ( Чтоб «оторваться»! ),
кой, накануне, должен быть,
уж гости начали съезжаться
( Об оной дате - да забыть?! ),
и кое-кто в господском доме
( по факту: жаждая в истоме )
привал нашли - в «святых местах»,
а кто-то жил - во флигелях,
ну, а другие, рангом ниже,
к приказчику ( Уж снизошли! ),
а третьи, с податью пришли,
к священнику, впустил чтоб, иже…,
а вот четвёртых, балаган,
жил у зажиточных крестьян…
2
Конюшни были ( Да сверх меры! )
полны дорожных лошадей,
где...