Казанская икона Божией Матери

БОЖЕСТВЕННАЯ ПОЭМА. ДИАЛОГ. ЧАСТЬ 17. ОКОНЧАНИЕ.

Ученик.

Но что в себе мне развивать?
Какие качества приветить?
Что мне прибавить? Что – отнять?
И что могу я не заметить?
Без качеств не постичь Отца
И не приблизиться к Владыке,
Хоть мысли в Боге без конца –
Мысль будет на греховном стыке.
Греховность правит, души гнет,
Диктует низшие желанья…

Учитель.

Трудись. Бог грешное уймет
И нужные пришлет страданья.
Бог знает, чем испепелить,
Бог знает, что где преумножить,
В Отце...

-- Ф. М. Достоевский. 200 лет. Умрёт зерно --
.
Умрёт зерно… Богата жатва…
Некрополь Петербурга Лавры
Хранит загадки эпитафий…
Живут наследие и память.
Суть наказанья, преступленья,
Униженных путь, оскорблённых,
Портреты одержимых бесом –
Всё в строках, жизнью утверждённых.
Души восход через исканья,
Сквозь злобу, тяготы, пороки…
Ключи любви и состраданья
Дарил, познавший веру в Бога.
Уснул. Покойная улыбка
Нелёгкий век земной венчает;
Потомками зерно взрастится.
Живут...

.
.
Небесный воин смотрит грозно.

Стекла, металла крепок стан.

Вперёд, сквозь бури, войны, грозы!

Зовёт могучий Божий храм.

Лафет (*) пропитан потом, кровью,

Скреплён историей, судьбой

Викторий, бед, сияньем, болью

И мужеством, сердец мольбой.

Икона дома русской рати –

Нерукотворный Спас – хранит

Отчизну, войско, память, братьев.

Навечно символом скрепил

Наследие, отвагу, славу,

Надежду, Веру, Дух побед.

Отчизны храм военный главный

Хранит...

Старинный дивный город Львов.
Столица княжества. Красивый.
Галиции прекрасный кров
Вам станет домом добрым, милым.

Взлетели вороны, плывут
На запад дружно: выше, выше.
А что? Там тоже ведь живут
Неплохо… И к европам ближе.

Клевали, гадили… Сбежали.
А край родной опять кипит.
Дай Бог, чтоб вОйны и печали
По покаянью отошли.

Лишь в мире, в Бога слове, в Церкви
Душа, очистившись, поёт.
Пусть вера дедов не померкнет,
И православие живёт.
.
.
-- Киев. Икона Бориса и Глеба...

Я в церковь пришел исповедать грехи,

О Господи Боже, ты мне их прости,

Свечу затеплил у иконы Твоей,

Прошу Тебя, Господи, душу согрей!

Грешил, хулил, не так я жил,

А сердцем с Тобою я часто был

Иисус наш распят за людские грехи,

О, милый мой Господи, молю, всех прости!

И всех я простил: друзей и врагов,

Любовью омыл хуливших нас и кров.

Любовью омыл плохие дела,

О Господи, как без тебя я жил?

Как пел, любил, писал стихи,

Растил детей, Господь мой, прости...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...

Религия

Земных религий духовенства
Своим учениям верны
И все конечно правоверны
И в правоте убеждены

Но как бы он не назывался,
Для всей земли Господь один.
У всех конфессий разноцветных
Один и тот же господин.

Свой цвет и блеск у веры каждой
И всем по разуму дана
Каким бы не было свеченье
Есть всюду темные тона.

В пространстве души отличаясь
По силе цвета и теплу
К оттенкам свойственным влекомы
К родному близкому огню.

Людей умишко, ум, умище
Своё...

Мы города когда-то создавали,

И мир дивился красоте,

Мы воздвигали церкви, храмы,

И дом был наш приютом любой сироте.



Мы строили будущее когда-то,

И Ван и Урмия открыты кораблям,

И Арарат от Божества награда

Всему народу по делам.



Мы жили, зная, завтра будет светлым,

Коль каждый верит в тропу свою,

И свет тот предназначен глазам детским,

Ах, если б знали, что доброта преподнесет слепоту.



Страна спала в покое мира,

И мир как будто бы восстал...

Речь опять пойдёт об Иегове,
О делах глубокой старины.
Установки Бога племенного
Для любой религии верны.

В поселеньях скотоводов древних,
Как сейчас почти без перемен,
Не было у населенья денег,
Натуральный царствовал обмен.

С разницей от наших безлошадных
На дворах дымился тёплый кал,
И законы были беспощадны
К тем, кто глаз на ту скотину клал.

«Кто вола скрадёт, на всякий случай
В город уведёт, а там продаст –
Пять волов отдаст, когда прищучат,
И ответит за вола в пять...

Когда выходят листригоны
В смолёных робах на паркет,
Я прячу Божии иконы,
В чулан, как будто Бога нет.

Садятся шумною толпою,
Ругают затяжной пассат,
И выпивают и со мною
Поспорить живо норовят.

Не принимая наших правил,
Не понимая этот мир,
Кричат, что б речью позабавил,
Да пуншу доверху долил.

Фрегат, три мачты, ожидает,
Покачиваясь под луной,
И клювом попугай качает
На створке шкапа платяной.

Я знаю, правы листригоны,
Мы жалки – Божии рабы,
Наш век – безропотность...