Катилась голова

раскажу я одну вам историю
пусть вы даже мне все не поверите
и решите что вру я бессовестно
только я уже начал расказ

грело солнце апрельское лаского
в Петербурге без туч зеленеющем
в стадионе Петровском заполненом
разбирались Зенит и Спартак

были красные грозно настроены
много бегали с мячеком гругленьким
и бразильцы техничны старалися
наш Зенит разгромить всем в пример

только вышло не так как хотелось им
между ног вратарю мячик катиться
в центр поля арбитр указыват
один...

Безлистый лес непроходим –
в болоте прятались дороги,
клубился тусклый едкий дым
с отвратным запахом берлоги.

Как на флагштоке старом флаг
безжизненно-уныло дремлет,
в краю, где правит хронофаг
застыло неподвижно время.

Белесые хлысты берез,
тонули в рыжей, вязкой жиже
катилось небо под откос,
расплаты час был смерти ближе.

Где вы были и куда вы собираетесь опять?
Как смогу я удержать вас хоть на миг или на час?
Не умею это делать, видно, власть мне не дана,
Но зато я научилась гнать плохую мысль,
Едва, что-нибудь, как вдруг нагрянет
И поток опять пойдет
Мыслей серых, мыслей черных,
В голове – переполох!
Я беру как будто веник, начинаю заметать.
Всех их вымету с сознанья,
Прочь их быстро прогоню,
Мол, и не было их вовсе,
Мол, зачем они, к чему?
Незачем мне темнотою голову перегружать.
Пусть лишь...

Как много мыслей в голове,
Как мне исчезнуть, убежать?
Я вижу словно все во сне,
Воспоминанья… Их не потерять.

Могу лишь выйти на балкон,
Взять сигарету, окунаться в дым.
От кофе в голове лишь звон,
Куда мне деться, я один.

Судьба опять со мной играет,
Не успокоится никак.
Давно вопросы все уж знает,
Но на ответ подаст лишь знак.

И рано утром, на рассвете,
Я на балконе лишь курю.
Открыв все тайны сигарете,
Я с ней веду свою игру.

А в голове простые мысли,
Как пепел в...

Грусть - не радость и бродит розно,
Вышла блеском на кончиках ресниц,
Появляясь на щеках безмолвно,
Капельками катит дальше вниз.
Увлажняет прошлое, где были цели,
Облучавшиеся светом голубым
И исчезали в огненном потоке
Под солнцем жарким и живым.
Так поминают дальнюю дорогу,
Суматоху обезличенных людей,
Куда свели они - известно Богу,
Нам неведомо до самых мелочей.
Ушедшее на чужбину поколение,
В своей душе, свершив надрыв,
Скиталось с верой в возвращение,
Попыткой выжить, не...

Променад вечерний трусцой по мостовой,
Тротуар, мощённый на углу пивной,
Да, в кармане пусто, хоть шаром кати,
Ни гроша, ни пени, дырочки одни.

На душе тоскливо, в кабаке светло,
Нам тут не по силе забрести в него,
Где бы взять полтину и часик разменять,
Мож продать квартиру да вволю погулять…

Ничего не стоит недешёвая мечта,
День за днём проходит, я всё без тебя,
Палочкой волшебной разочек бы взмахнуть,
Наверно, появился бы в жизни светлый путь.

Прогулка продолжается, добыто...

В траве играет ручеёк,
Катая ледяной бубенчик.
Поёт о том, как море плещет
Под млечным пращуром дорог...

И, распугав полсотни лун,
Я набираю нотной влаги
И уношу в обычной фляге
Два литра родниковых струн...

велосипед
у которого крышки люков
вместо колес
катил громыхающим чудищем
без руля и седока
по ржавому городу
галлюцинации немоты

и мертвые бабочки
падали ему вслед
на пустынные тротуары
подобно зараженному снегу
казнь отражений
размноженных в зеркалах
отсечением продолжений

как любил размышлять
за трубкой крепкого табака
старина фрейд
окутанный густо-сизыми
клубами дыма:

желание облегчения
в том чтобы
перелить себя куда в кого
и остаться жить навсегда...

«Эхо искало тебя и летало по свету,
Между горами катилось, срываясь на скалах,
Билось меж тёмными тучами в гулких раскатах
И в пожелтевшей листве шелестело про лето…»

Шрайк




Цаплею серой, и белым, как облако, стерхом,
Эхо летало, соломинок шороху внемля.
К ночи оно замолкало, днём гулкое Эхо,
Возле реки на лугу опускалось на землю.

Пару минут отдохнув, снова в небо взлетало,
Двигаясь плавно маршрутом своих отголосков.
Многие годы с надеждой кого-то искало,
В поле, в...

По тоненькой тропинки волоску
Плетусь к тебе, в зубах зажав сигару…
Не пей одна! Ведь горькую тоску
Гораздо легче вытравить на пару.

Прольётся в ночь шампанского фонтан,
Застелем пол обёртками ирисок,
И выпьем за ушедший наш роман,
Слегка приоткрывая "чёрный список".

Бросая возбуждённый хмелем взгляд
На яркий белоснежный цвет постели,
Я пуговиц ощупываю ряд…
Но пальцы непослушно занемели.

Безумством не насытится порыв,
Останется лишь слабое похмелье…
А ночь всё так же катится...