Карнизы

Слепая монотонность жизненных движений
Скользит, как талая вода с карниза.
Но вижу, сквозь дым котельных, гарь транспортных колец,
Как сквозь блики солнца в пустыне снега
Розы духа расцветают, переливаясь:
Розовые, белые и бирюзово-изумрудные.
Златые розы воздушный танец свой сплетают,
Хрусталиками музыки мне сердце жалят.
И столбенея, ты стоишь,
Бесплотность впитывая их.
Но не в бесплотности ли истина сокрыта?
Кружатся розы духа, не тая над землей,
Посланницами Солнца вечного,
В...

"Комнат медленных жёлтый свет
Чертит пристально силуэт
Старой мебели, стен и пола.
За окно /избегая лона
Габардиновых риз/, за карниз
Что, напротив, от дерева свис.
Где, дупло как дыра скворечни
Ждёт пернатых гостей не здешних..."

Симпатический облик сник.
Каждый город теперь двойник.
В керамической оболочке
Напросился на чай и строчки
В тихий, быстро пришедший вечер
Как махровый халат на плечи
Лёг, и тени его строений
Улеглись, для ночных видений.

Эту лунную киноварь
По...

Гортань колодцев наполняется мелодикой луны,
Столпилась ночь под северной звездой.
Даль сеет миллионы голосов в венозных реках ветра,
И я – привычкой к одиночеству – как к смерти –
Шепчу – проснись, так надо, это, только жизнь,
А будет что-то дальше и мудрей.
Лизнули звезды тишиной надтреснутый карниз,
Овилась тьмы вуаль вокруг ресниц,
Как тяжкая мечта, как вязкий клей,
И миллионы голосов слились в один каприз –
Найти себя в потоке серых будней;
Возможно, я и знаю, как, но я молчу...

Тыквы и виноград, иероглифы, сверху вниз, карниз,
красные чернила, печать, ну что с тебя взять, жура-
вли, болото, цветение лотоса, выбраны квоты, на
перстне пресс, на белом, будь смелым, горы, город,
цветы и голуби, молодая красавица и господин, да,
он не один с ней, выпьют вина, посмей, что-нибудь
сказать против, театральная публика, ест бублики,
торы, в мозгах заторы, познают мир, разрывая ко-
льца цепей, а ты чей?чьих будете?групповая икона,
ты конный? или пеший? тумана...

Растаял снег. И воды марта
Текут на Запад и Восток,
И Дамы Пик трепещет карта
Что бросил кто-то в водосток...
Снопы сжигают из соломы,
Сгорает чучело зимы.
Земля отходит, как от комы,
И воскресаем к жизни мы.
Мы снова полной грудью дышим,
Свободой пашни и цветов,
И жизни гимн повсюду слышим,
Под птичьи трели из кустов…
Нам как-то все теперь иначе,
И даже радость – без причин,
И тянет крышу крыть на даче,
Бежать из города мужчин…
Вот чернота земли смешалась,
Со снежной талой...

Брожу по паркам, меж зимой и летом, Ростов-
ским, как собака, туман и слякоть, дождь идёт,
то снег, то облака, распутица, и лёд, слуга бом-
жа, погода, холодает, обгладывает кость, ………
снега растают, а тепла всё нет, вино, варенье и ом-
лет, ворона на карнизе, смотрит вслед, «дай сыра»
прокричала, лисе алисе, всё с начало.

Посмотри в мои глаза
Они не лгут
В доказательство слеза
Скатилась тут.
Опустилась голова
Склонился вниз
Ни к чему теперь слова
Встав на карниз.
Руки крылья распущу
И камнем вниз
Cебе такое не прощу
И слеза стекла с ресниц.
Полетела в эту пропасть
Ей не жить, она мертва
Слезы капли, робость
И крылья как вдова.
Опустившись и на вздох
В пропасть тихо шагнул
Удержаться уже не мог.
И наверх уже не взглянул.

В воздухе, переизбытком кислорода, весенняя истерия;
россыпью пешеходов ленная мина города –
пейзаж, застревающий в пробках, проулках и перекрёстках;
мираж, проплывающих, скомканных, лютней звенящих
облачных стай; точечный лай по дворам
с утра; отдышкой вздыблено-рыжее солнце над гроздьями
остановок, парковок, витрин, картин сиюминутности;
вперемешку с грубостью нежные вежды невежды дворняги.
Три капли души во фляге – до дна – жажда.
Лишь один бродяга никуда не спешит –
ему, и дня не...

Прожил часов не наблюдая, года промчались,
запятая, разбитое корыто, пустота, душа,
кричит и плачет, о жизни прожитой и май
прошёл, не этот месяц, где стужа и позёмка
и снега, закованное ощущенье, и мозг не тот
и дрожь и мщенье беспечности и суетности
дней, забвение возможностей, теней начало,
стук о карниз и крики по ночам и трепет,
ненависть и слёзы, пробежка местности
пустой и осязанье смерти той.

Вообще-то всех энергий,
что лошадок в табуне.
Сколько их гнедых и пегих
ни тебе не знать, ни мне.

Все энергии разнятся
меж собою, как одна.
В ящике они пылятся,
только ящик тот без дна.

Сколько вздумает Всевышний,
столько сможет их извлечь:
Ураганом сносит крышу,
град посев бьёт, как картечь,

дождь стеной, ни зги не видно,
иль всё гибнет от жары…
Лучше Бога не гневить нам…
Всем по правилам Игры

волю дал Господь, свободу.
Тот, кто влезет на...