Карл маркс капитал

Хоть Иван ещё и сам
Был здоров не по летам,
Но хозяйство всё хирело –
Дырка тут, прореха там.

У него мечта была:
Как поправить бы дела…
Тут большой базар случился
У соседнего села.

Был Ванюша огорчён,
Что торговле не учён.
На базар Илью отправил –
Разузнать: чего-почём?

Взяв за ноги двух менял
Денег в долг Илья «занял».
Враз хватило на хозяйство,
Да ещё купил коня.

Плёткой норов укротил,
Сахарочком угостил,
Потрепал слегка по холке
И – Кауркой окрестил.

Сделка вышла...

Венец Творенья – человек,
Славяне, негры и китайцы.
Как появились все на свет
Одновременно или нет,
Настало время разобраться.

Когда Творец всех создавал,
Корову или куропатку,
Под рёв зверей и птичий гвалт
Кого и как тогда назвал,
Господь записывал в тетрадку,

Чернил истратил пузырёк,
Трудясь в своей рабочей робе.
Стал с именем любой зверёк,
А человека Бог нарёк
Не как-нибудь - своим подобьем.

Уж это точно неспроста,
Что мы на Господа похожи,
Подобье...

Отняли у Атланта память Боги,
Как у ребенка отняли игру
И научили человека смело падать
Вставать и снова падать
И в страхе умирать
Идти ко дну

Титаны стали карлами слепыми
Толкаются бедняги в полусне
Всплывает память -
«Когда-то были мы другими!
Когда-то жили в счастья полноте»

Там !
В глубине!
Живет твое Антлантическое око
Которое все видит в темноте
Ведь человек совсем не одинокий
Мы все родные,
Мы равные в любви и красоте
Вглядись Атлант в себя
Там есть искра
Твоя!

Замаскированные мутанты,
Жалкие карлы жадно глядят
Вроде, все время они эмигранты,
И все время о чем-то галдят

Хотят мутанты огня,
Денег, достатка, тепла,
Но при этом сами всё тушат
Не смотри на них, никогда,
И уж, тем более, не слушай
Заразят!

Двойная звезда.
Две сути в "Сердце Карла" -
Альфе "Гончих псов".

Колебровал степени свобод, возводил в квадрат
в куб, и был груб, рад, горд, за себя, надувал щё-
ки, губы, трубили трубы, искал четвёртую, при-
бавлял время, чесал темя, истечение вод, не поз-
воляло подойти ближе, чтобы лучше видеть, сле-
дить за руками, за тем, что происходит, с вами,
твориться, несмотря на то, что троится, сливает-
ся всё, в круговороте расширяющейся вселенной,
называл её леной, так звали, а может и врала, а
может и рвала и всё, что казалось тленом, вдруг...

Елена была свята, островом, серобуромалино-
вым, в непогоду, и изумрудно зелёным и оран-
жево-красно-голобым в золотом свете солнца,
дней донце, последних, императорских, белых
и чёрных, бонапартовских, зачем раздавил бара-
бан, мёртвых душ, чичикова луж сознания, гал-
люцинация, то, к чему, (никчемность и бытия
бренность), хотел, стремился, как лучше, наде-
ялся, мечтал, мачтой качал, сломалась, ватер-
лоо, аустерлиц, бородино, на вrüderschaft вино,
не низок, а высок, как берёзы...

Балансировал на канате, между индивидуальн-
ым и глобальным сознанием, (сбываемся и не
сбываемся, расщепляясь надвое, сопостовляем-
ся), (зеркальных нейронов плоскости, соотно-
сим лопасти, суперпозиций, конформаций мо-
лекул) и других запретов и правил, кто балом
правил, командовал парадом? (остап?) да, я бу-
ду рад, узнав об этом, с чем сравнивал, что от-
ражал, при этом, узнавал? соединял в цепь,…
последовательных рассуждений, логичных, бре-
довых и достаточно новых, чтобы считать...

Я давно пишу в корзину,
под сукно, и просто – в стол.
Я давно ищу причину,
чтобы кто-нибудь прочёл

Папа Карло без шарманки,
вопиющий в пустоту -
я закатываю в банки
глубину и высоту.

У меня давно зависли
эти банки всех мастей –

консервированных мыслей,
маринованных страстей,
стихотворных концентратов,
настроений купажи,
чьей-то правды без нитратов,
и засахаренной лжи,
пачки прожитых рассветов,
и мотки былых дорог,
и вопросы без ответов,
заготовленные...

Снова листья бурые под снегом
Будто заметались в полусне,
Вспыхнул над мерцающим ковчегом
Лунный огнь в пурпурной вышине.

Значит, все еще владеет нами
И в миры иные не ушло
Вставшее над снежными холмами
Осени прощальное тепло.

Хватит ли его для оглашенных,
Время колокольчиков темно,
Литий по церковным совершенных
Слышать фарисеям не дано.

Вижди, как хромающий Мазепа
С Карлом венценосным говорит,
Петр внимает речи их из склепа,
Гетмана и служек не корит.

Много божевольных...