Карандашом

И вечный бой, и вечные проблемы, незавершенные столетьями дилеммы:
Кто главный? Кто хозяин? Кто слуга? Кто больший край укусит пирога?
Мужчина, женщина, кто прав, кто виноват, борьба полов - пижама и халат!
Непониманье и попытка сжиться: "Давай ругаться!" и "Давай мириться!"

Из каменного века до сих пор идет непримиримый этот спор.
А существуют правила общения, и тонкие уроки укрощения...
И мудрость женская должна торжествовать, и каждая должна с рожденья знать:
Не стоит проявлять свою...

Жара стояла, взрощенная югом,
Когда и ночь не принесет прохлады,
Пропахло все землей, зеленым лугом,
Потрогать ватный воздух можно было,
Желтели яблоки и листья винограда,
В закате дом желтел, что так любила.

А в сундучке так много украшений,
Завернутых в обертку шоколада,
И столько было сказки, сновидений,
В рассудке не осталось траекторий,
Но этот мир был безнадежно сладок,
Здесь вспоминались тысячи историй,

Смешных и страшных, философски-глупых,
Записанных всегда в конце...

Видманштеттова структура, сменит, видманштеттову,
что следом, ледом, не убрать холода, ломом, не найти истины,
истому, разогнать нечем, «что дальше фальши», дайши,
движение по сторонам света, нет ответа, не внести тигра,
взвалив на спину, спин не поможет ориентации,
ведая путь, у вей, не пройти, идти, направление не изменить,
………………………………………………………………………
манить, выманить, что за этим, упасть в пропасть, раскрутив
лопасть, взлететь, или лететь камнем, Цур, символ, БОГА...

О знаках, намерениях, того, что должно случится,
а свет лучиться, обманет, тень и ночь с днём, за-
вянут, в сознании, местами поменяются, а он от-
чается, перепутал, пустое с порожним, символ с
знамением, ситом воду носил, всего себя опусто-
шил, наполнил, через край перелил, образ родил?
а разве его не было до этого, существовал? пря-
тался? скрывался? выглядывал из-за угла? или
то, что открыто, и не видно, замылен глаз, засо-
рился, кисточкой, карандашом, бил бил, не
разбил, а мышка...

Белой питерской ночью —
мне сна не увидеть.
По дороге, видать, сон мой сцапали…

Мутный свет стометровку бежит… выше… выше!…
Нет земли. Шпиль собора Исаакия.


Только птицы. И воздух. И площади пальцы
в судьбоносный кулак сжимаются…
Медный всадник — ошпаренной рысью срывается…
и Гром-камень хохочет и плачет…


Что за бред! Серым карандашом зловещим
«Англетер» через всю площадь катится…
И Есенин — пять раз в пятом номере вешается
на жгутом перекрученной скатерти…


Я...

И физики и лирики, все споры даром
Важней закваска во сто крат
Реторта Фауста, сосуд Дюара -
Суть самогонный аппарат.

В заветном стареньком рецепте
Про цикл Карно подчеркнуто карандашом
И выведено чтобы всем заметно:
Пить охлажденным за столом.

В рецепте, сплошь фамилии чужие
Их выговорить трудно в первый раз
Но после третей все родные
Гельмгольц, Эйнштейн, Клаузиус...

Каллиграфично, посредственно взвешенно
Карандашом на салфетке бумажной
Образ твой пишет любимая женщина,
Он тебе виден? А, это не важно…

В блестках, разбросанных праздничным веером
В окна домов многоэтажных,
Он растворился в сиянии северном
Непостижимым, и это не важно…

В книгах живых, с карандашными метками,
Запах впитавших духов эпатажных
(Ночью фонтаны бряцают монетками,
Ты это слышишь? Но, это неважно).

И в календарных листках атрофирован,
Вместе с сиропным рецептом...

В альбоме дышу,
пишу карандашом
на полях кристалла.

Грани расходящиеся сходятся.
Гармонии прозрачные полутона.
Роза пульсирует из небытия.

Кто я?
Скрытое сильнее явного.
Звук растекается Колокола.

Нет предела счастью Огня.

1 куплет
Я купала тебя в мадригалах,
Открывала свет за облаками,
Но земного всегда было мало,
В мире Купера и Мураками.
В унисон не настроюсь с Началом,
Каблуков стуком в след салютуя,
Опустившимися плечами,
Из-за ноши твоих поцелуев.

Припев
Не назову тебя больше по имени,
Ты станешь тленной фигуркой прошлого,
А я останусь, как прежде, сильная,
Испив до дна горечь невозможного,
Перечеркну общие фотографии,
Сотру из памяти все, что дорого,
Карандашом напишу эпитафию
Любви...

Ты болеешь. Ты простыла
И тоскуешь у окна.
За окном темно и сыро.
Словно вовсе не весна,

А вернулась злая осень.
Света нет и нет тепла.
Чистый листик робко просит,
Чтобы ты его взяла

И слегка пощекотала
Не простым карандашом,
Но не много и не мало,
Чтобы было хорошо,

Взяла новенький фломастер
И на эту белизну
Нанесла стихи про счастье,
Про удачу и весну.

И тогда погода внемлет
Волшебству красивых слов.
И прольётся свет на землю
И тепло твоих стихов.