Капризы

Я уже научился летать,
К сожаленью, пока что лишь вниз.
Он смешон мой нелепый каприз.
О полёте люблю помечтать.

Не о крыльях могучих стальных,
Не о лёгком порхании птиц,
О полёте души без границ,
О высотах духовных иных.

Прижимает к себе мать – Земля,
Не пускает ребёнка в полёт,
Тянет в глупый, смешной хоровод
Мелких судеб, с собой быть веля.

Не пытаюсь я вовсе сбежать,
Просто очень хочу стать другим,
Не таким, как сейчас, не таким,
Но велит мать – Земля подождать.

Просто...

дворняга!

задрожал зрачок по векам,
и слеза сошла, упав,
да, доволен светом
детский водяной каприз.

с люка утром вылезая,
он подумал про подвал...
просто солнце, утром припекая,
поманило на вокзал...

ну, все верно холодает...
голубя на нож сжирает

На замшелом пространстве распарилась кровь,
Триединая жизнь опустилась на дно.
На горячей волне растворилась любовь,
И осталась мечта с бессловесным Оно.

Закулисная жизнь засветилась в лучах,
Открывая наглядный житейский урок.
Дорогое застыло на мутных очах,
Золотое пришло как неистовый рок.

Над калекой - дождем занимается ночь.
От урановых руд шелестят небеса.
И Луна, охраняя, как верная дочь,
Забирает к себе от Земли словеса.

Закадычная Лира не видит восход,
Упирается...

Тихо днем в октябре
В желто-красном лесу,
Паутинки парят
На прозрачном весу.
Листья падают вниз,
Нет ни звука кругом,
Молчаливый каприз -
Вся идиллия в том.
Растекается свет
По окрасу листвы
И причудливый цвет
На вершинках травы.
А деревья летят
К золотым облакам
И остаться хотят
Далеко где-то там…

Мой Разум, не вводи в искусы:
Не дай абстракциям ожить,
Не верь чужим, бесцветным вкусам,
Не смей казаться, а не быть,
Не жди сенсорного причастья,
В Эмпирию Каприз не лей,
И кетчупом на Долг и Счастье
Не мажь мистический елей.
Не пачкай руки в трансцендентном,
Не бойся разрушать мосты,
И парадоксов тёмным тентом
Не укрывайся от Мечты.

Дай волю мне, не дав уделом
Безумного паяца роль.
И если можешь, между делом,
Вне логики любить позволь.

И кстати, если вдруг, случайно,
Ну...

Грязь по улицам, грязь по глазам,
Это детище твоих святых,
Мой город,
Мой бледный собиратель любви.
Пожалуй, ты знаешь и сам,
Коль сам себе опротивел
От тошноты переулков,
Залитых огнем мишуры,
Где твой жирующий прах
Развеян по урнам ненависти,
Где ты у всех на устах,
Но все твои прелести
Гниют в запотевших ладонях.
Мы тонем,
Мой бледный собиратель надежд,
Тонем в асфальтовых снах,
Но раз ты у всех на устах,
Не сорви,
Не обрежь.
Такая агония,
Такой праздник жизни.
Ты...

Сорвался лист с могучих серых веток
Под властью старых, призрачных ветров...
Ночной каприз затерянного света
Всего лишь тень от стаи облаков...

Сорвался лист, но счастье в том полёте
Увы, не суждено ему найти...
Он падал вниз, отшельник по природе,
Шёл по следам забытого пути...

Всё тот же дождь над пыльною дорогой,
Дым облаков плывёт над головой,
И только лист нашёл свою свободу
На том холме, за быстрою рекой...

Сиддхартха сидит под банановым деревом
В тени несовершенного мира,
В огне четырех благородных истин.
Сиддхартха сносит аскезой умеренность,
Сиддхартха царским покоем призван,
Но только желание близко,
Но только правда брахманов крива,
Но только страдание вечным капризом
Сердце вселенной скрывает под пылью.
Сиддхартха ищет самоубийства,
Самоубийства Я.

Плавает,
мечется,
беснуется,
жжет,
бредит
и падает
откровением красок,
дрожью
безразмерного
одиночества,
элегантным капризом,
пламенное,
драматическое,
протестующее,
болезненно-напряженое,
порывистое,
в контрастах цвета,
в свободной динамике,
творчество
сына пастора,
художника,
смертельно раненного из револьвера
душевного кризиса.

Упала снежинка, растаяв во мгле,
Прозрачный оставила след…
Страшней одиночества на земле
Ничегошеньки больше нет…

Даже не страшно смерти в лицо
Взглянуть, и растаять навек,
Страшнее, когда безразлично всё,
И ни один человек

Не может понять, не может согреть
Снежинку теплом своим…
Не страшно растаять и умереть,
Страшнее быть всем чужим…

И нету прощенья вселенной большой
Снежинку бросившей вниз…
Ей может быть и прикольно одной,
Снежинка – её лишь каприз…

А ей такой хрупкой...