Как в первый раз

Если высох источник силы,
И родной души рядом нет.
Ты из сердца, возьми жар пыла,
И согреет чувств светлых свет.

Если выход не виден взгляду,
И размыла его хандра.
Не сдавайся и жизнь в награду,
Счастье даст, в новый день с утра.

Если ложным был мысли вывод,
И в тупик, ею ты забрёл.
Не печалься, всегда есть выход,
Просто ты его не нашёл.

Если всё вдруг во всём и разом,
И совсем уж невмоготу.
И тогда, пока жив, обязан,
Жить и дальше идти в мечту.

Если всё же в печаль...

***
В который раз
когда из ножен, наконец,
окажется разящий вынут Ею меч,
забывшей о былой «учтивости»

и ополчившейся, тогда наверняка
никто, ничто не устоит уж
под Рукою Справедливости!


***
Случается,
в бессильной ярости толпы,
перерастающей всё явственнее
в степень беснования,

против осмелившегося д е р з н у т ь
уж знак угадывается
её же высшего признания.


***
Так и во всём:
даже одна лишь капля может
превратить то ли в целебный эликсир,
то ли в отраву,

иную...

Столько раз в полумраке жизни, обнажая эмоций суть,
Я искала в долину света благодатный для сердца путь!..

И петляла моя дорога. Я блуждала, ища ответ
Среди вьюг и равнин раздольных, но надежду дарил рассвет.

Звёзд сияние грело душу, улыбалась Луна в ночи,
И ответ приходил внезапно в ореоле огня свечи.

***
Как бывало не раз,
может страшным пожаром по неосторожности ль, чьей-то вине,
Вспыхнуть пир удалой или враз обернуться жестоким раздором;
Прянув ввысь и опоры лишась, можно вмиг очутиться на дне…
Так и громкая слава соседствует часто с великим позором.


***
Нет нисколько сомнения в том: Пастырь мудрый и добрый – Господь!
Только разве, в одно собирая, пасти Своё стадо легко Ему, –
Хоть над ним пребывая в бесплотности, хоть облекаясь во плоть, –
Если даже смеется, и плачет, и...

1


Война, как камень по дорогам,
Летит и сносит города.
А смерть застыла у порога,
Стирая жизни без следа.

Война коварна и жестока,
Известна нам с начала лет.
И в глубь неё ведёт дорога,
Её кровавый силуэт.

2

И что за гадость, что за мерзость,
Что рушит души и сердца.
Отчизне сохраняйте верность,
Храните верность до конца.

Не бойтесь выстрела, снаряда,
Не бойтесь страшную войну.
Одна ничтожна жизнь солдата,
Когда свобода на кону.

Правил много нужно знать,
Чтобы в шахматы играть.
Мы с простых начнем пока.
Два должно быть игрока.

Ни к чему здесь ловкость рук.
Есть фигур шестнадцать штук.
Их, по сторонам доски,
Расставляют игроки.

Никаких раскрасок нет.
Черный цвет и белый цвет.
Две державы, две страны.
Встретиться в бою должны.

Королева и король.
Двух коней важна здесь роль.
Восемь пешек, два слона,
Две ладьи. Идет война.

Каждый шаг продуман тут.
Храбро пешки в бой идут.
Кони движутся вперед...

Чёт, сечёт наперечёт,
Всё к себе и привлечёт

Ни чета ему в зачёт,
Но учтёт её в почёт,

Вычет в счёте и учёт,
По нечётным всех сочтёт,

Чётных не берут в расчёт.
И об этом тут отчёт.

Так красноармейцы гибли наши,
Не добившись победы чаши…
Враг немец, был сильно вооружен!
Наш солдат патриотизмом окрылён.
Винтовка и десять патронов к ней…
Врага прикладом и штыком бей!
Враг снарядов патронов не жалел…
У красноармейца был печальный
удел.
Вот так в степях и лесах наши гибли,
Командиры военной тактики не постигли…
Бросали безоружных, - на верную смерть!
Чтоб в бездарном бою, - вот так умереть.
В 41-вом году, так по всему фронту гибли!
Враги, - наших, как травакоской...

Так в 41-вом, - сражались красноармейцы!
Расчёты пулемётов максима, - гвардейцы…
С лозунгом, - Велика Русь, а некуда отступать!
Бились насмерть, чтоб пяди земли не отдать.
Немца врага, к Москве родной не допустить,
Ценою своею жизни, врага в степи громить…
Немца и близко не пустить к столице родной!
Принимая смерть, в степи этой большой.
Много полегло красноармейцев за Родину!
Уничтожая на передовой… немца уродину.
Пусть земля этим Героям будет пухом,
А всему человечеству Мира… наука...

...Мы третьи

У кукол неизменны Роли.
Един в театре Зритель.
В декорациях из Боли
Трепещет Исполнитель.

Куклы – наши тела; роли – рождение, жизнь, смерть; театр – внешнее Бытие; зритель – Триединый; декорации – судьба; боль – уплотнённое до безжизненного страдание; исполнитель – наше Божественное Я («Я и Отец – одно»).