Как шар хрустальный

Осыпаются листья в саду.
Грусть забвения тихо шуршит.
Уронила мечту на лету
И хрустально слезинка звенит.

Припев:
……….Сердце, сердце, не плачь, я молю.
……….Лучше вальс потанцуем с тобой.
……….Вслед мечте я любовь свою шлю.
……….Пусть подхватит её вздох Другой.

Засыпают деревья в саду.
И снежинки, как искры, блестят.
По аллее печальной иду.
Из души моей листья летят.

Припев:

Ветер жизни гуляет в саду.
И играет листами судьбы.
Упустила опять я мечту.
Не помогут теперь мне...

Опять вы про моря да горы!
Я верный труженик земли-
Мне наши сельские заборы
Милее к сердцу прилегли!

В воде противные медузы,
Как кислота у них вино-
И те же дыни и арбузы,
А бабы-так совсем не то!

Давно уж выцвел и задвинут
С югами тоненький альбом-
Как говорится-грейте спину-
Болезни вылезут потом...

***

Приятель,поменяв ограду-
Досок два куба,пуд гвоздей-
Залез в нежданную затрату:
Гонял копающих свиней-

Ругал соседа тракториста,
Что взял нетрезвый разворот...

Поздний вечер. Море. Тишина.
Полог облаков пробит навылет.
На волне качается луна,
Желтый шар всего в какой-то миле.

Вахтами отмеренная жизнь,
Словно в марте ночь, идет на убыль.
Чуткой полудремы миражи
Явственней как гавани и губы.

Заполярье - вовсе не Эдем,
Климат плоховат для райских кущей.
Но луна купается в воде,
Как надежда, в гавани идущим.

Бэкон режет
Зелёный шар.
Две, казалось бы,
Равные части –
Пять лучей,
Неслучайный дар,
Символ знания
И несчастья.

Замер Телль,
И как смерть – стрела…
Шляпе кланяться
Нужно было!
Мякоть ты моя,
Кожура…
Сладким соком пыль
Окропило.

Нет в раздоре
Вины моей.
Всё Парис,
Да и Ленка – дура!
А в Раю –
Искуситель Змей!
А я что? Так себе,
«Фигура»…

Кисло-сладок
Познанья вкус.
Манят персики,
Дыни, груши…
Говорят, что
Хорош арбуз…
Нет, пожалуй,
Я лучше – кушай...

Когда появился поэт в расцвете сил,
возрадовалась Природа (гладкий, бесстрастный шар,
со всеми своими зрелищами – дневными и ночными) и возгласила:
«Он – мой!».
Но тут возвысила голос Душа Человека,
ревнивая, гордая, непримиримая:
«Нет, он мой, только мой!!»
Тогда поэт в расцвете сил встал между ними
и взял их за руки.
И так вот он стоит, сегодня и всегда - слиятель
объединитель, крепко держа их за руки.
И он никогда их не отпустит, пока не примирит,
пока сосем, ликуя, не сольёт их...

Мы друг к другу стоим лицом,
И где право, где лево спорим.
А встав рядом, мы вдруг поймём,
Что мы в разные стороны смотрим.

Для себя — я смотрел вперёд,
Для тебя же — смотрел назад!
В зеркалах всё наоборот,
Хотя смотрит на вас ваш взгляд.

Верх для нас — там где голова,
Низ — где ноги у нас сейчас.
Но всё это всего слова,
Обозначат где что для нас.

Шар — Земля, пусть чуть-чуть неровный,
Где Америке верх, нам — низ.
Потому знать всё с ними спорим,
Цели разные — разный приз...

Шариков навешала на шею.
Медных, деревянных, из стекла
Ярких. И по местному Бродвею
Гордою походкою прошлась.

Что тут было, девочки! Ой, мама!
Парни все стояли на рогах.
Я ж смотрела сверху, как та дама.
С тайною улыбкой на губах.

Лизою, как будто её звали.
Видела портрет в журнале мод.
В моде нынче чёрные детали.
Кто художник? Лео. Да. Так вот.

Шла я, значит, гордою походкой.
Вдруг из арки вырулил Рол Ройс.
Резко тормознул. Я дальше, лодкой.
Мне кричат: «Красавица, постой...

Лунной ночью я не сплю
У окна стою часами
И на звёздочки смотрю
Я бессонными очами.

Где же, где моя Звезда?!
Где же, где души планета?!
Кто послал меня сюда?!
Нет ответа, нет ответа.

Землю эту я люблю,
Крошку-шар в большой Вселенной.
Чем смогу, ей помогу
Телом и душой нетленной.

Но так рвётся в Небеса
Птица, что душой зовётся.
И невольная слеза
Иногда в ночи прольётся.

Знаю я, Земля – мой дом.
Знаю, что пришла сама я.
Но не знаю я о том,
Где Звезда моя родная.

С...

Не тем, Господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звёздный день Твой светлый Серафим
Громадный шар зажёг над мирозданьем.

И мертвецу с пылающим лицом
Он повелел блюсти свои законы,
Всё пробуждать живительным лучом,
Храня свой пыл столетий миллионы.

Нет, Ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный Серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.

Меж тем как я – добыча суеты,
Игралище её непостоянства, -
Во...

В арабском мире есть решения,
когда попросят умереть,
и с гневным видом отречения
не станешь ни об чём жалеть.

Но в целом мир арабский – мир,
для правды создан он и света,
блестит персидская монета,
цветёт пылающий имбирь.

Хаджар меня душой встречал,
с хрустальной битвой водопадов,
на вольных скалах привечал
лань искромётную, чудных гадов.

Я пил у пламенной скалы,
из родника, в тиши рассвета,
глядели зоркие орлы,
искали над Хаджаром ветра.

Как тонок он, арабский мир,
как...