Как лепестки распустились

Когда распустятся на яблонях цветы
И все мечты мои исчезнут в тот же час,
Ведь скоро далеко уедешь ты,
И что тогда останется от нас?
Воспоминанья о любви, семье...
О том, что многое хотелось - не сбылось,
Я так хочу сказать "люблю" тебе,
коснувшись пряди шелковых волос.
Но не получится, ведь ты же далеко,
На яблонях давно уже плоды,
Пишу я письма в никуда и рву..,
оставшись вечно преданной любви.
Порою хочется мне прошлое вернуть,
чтоб насладиться снова жизнью той,
в любви, как в...

На ветвях березы распустились розы,
Не страшны морозы им и холода.
Задают вопросы чукчи, эскимосы:
- Как это случилось, почему, когда?!

Врать мы им не будем, в этом нет резона,
Нам самим узнать бы, что произошло.
Может быть, морозы отойдут надолго,
Может быть, тепло к нам навсегда пришло!

Если очень верить, может все случиться,
На ветвях рябины, друг, скорей, смотри.
Я глазам не верю, может это снится,
Гроздья винограда? Нет, друг, снегири.

Берёзы косы распустили.
Им больше иней не к лицу.
Они готовы к смене стиля
И ждут тепла раскрыть листву.

Им ласки хочется до боли,
Их солнце яркое влечёт.
К нему, к вершине, в белостволье
Кристальный сок любви течёт.

Облетают с яблонь лепестки...
Ветерку подвластны, так легки,
Медленно кружа в прощальном танце,
Грациозно на траву ложатся.
Облетают с яблонь лепестки...
Юности года так далеки...
Будто с гор сбежали ручейки-
Время пролетело без возврата.
Беззаботной я была когда-то...
Облетают с яблонь лепестки...
Промелькнут весенние деньки-
Унесёт течение реки
Без эмоций и без сожаленья...
В танце, задержавшись на мгновенье,
Облетают с яблонь лепестки...
Ставлю я, печали вопреки
Многоточия...

Чудный сад распустился пред нами.
Сотни птиц, мириады ветвей.
Мы идем, сотрясаем шагами
Терпкий холод старинных корней.

Мы идем и молчим в отрешении,
Запечатав уста сургучом,
И мерцает вдали сожаленье -
Золотая тоска ни о чем.

Я решусь, я на миг осмелею,
Разольюсь необъятной рекой,
И к тебе так легко, как умею,
Прикоснусь незаметно рукой.

И почувствую трели вибраций,
Позабуду тревожную тьму -
Ту, в которой под сенью акаций
Мы кричали с тобой никому.

А потом в исступлении...

Для тебя распустились ромашки,
Да и солнце встаёт для тебя
И так жалобно плачет кукушка,
И росою покрылась трава.

В небе ясном поёт жаворонок
И куда то летит стрекоза,
И береза согнулась в поклоне,
Жемчугами сверкает река.

Ветер дышит спокойно и ровно,
Колыхая волнами хлеба,
Стрекотаньем кузнечиков полна
В это утро Вселенная вся!

На бархатной коже лёгкий загар.
Волосы ночи темней.
В чёрных глазах негасимый пожар.
Я наблюдаю за ней.
За юной красоткой шестнадцати лет
Одетой по моде а-ля полный бред.

Стройная талия, попа в джинсе,
Голые ножки видны
Полностью, так чтобы видели все
О ней эротичные сны.
Бюстгальтер и кеды – «прикольный прикид»,
Двенадцать серёжек и бантик висит.

Сей распустившийся рано цветок
С книжками в школу идёт,
Первого снега пушистый поток
Девушка ранцем метёт.
Знать имя её мне совсем...

Адонис распустил пушистый лист,
раскрыл рулады венчик первоцвета,
пришло июньское золотое лето,
и воздух сделался прохладен, светел, чист.

Быть может снег застыл лишь в тех местах,
которые – бездонные, глухие,
в колодцах, в их глазницах, на щеках,
где стенки обрываются нагие
и сеют и сомнение, и страх.

Ах, золотой июнь, шуршит пчела,
и пробует собрать с цветка нектара,
скрипит рассохший обод колеса,
и лошадь сонная сначала стала,
вздохнула, после – медленно пошла.

Сокрылись...

К Весне распустятся новые листья,
А сейчас слякоть -бр-р-р!
Все равно хорошо, однако

Тают лепестки снега
Так неслышно легки
Тая уходят в небыль
Белые лепестки

Неповторимый узор
У каждой небесной снежинки
Микроскопический этот узор
Шестигранная
Проэкция жизни