Качал

Город – Ста Золотых Ворот
в изголовье моем
качается.

Там никто никому не врет.
И не мечется. Вслед за чайками.


Смотрят дети и старики…
Смотрят воины – в небо флагами…

И глаза у людей сухи.
Лишь сердца до краев
заплаканы.


Многослойный тяжелый ад
вырастает из моря медленно…

Но спокоен — Кецалькоатль
в балахоне жреческом медном…


И сквозь хруст
достает до дна
голубая святая молния!!

И крушит Приливная Волна
скалы… дамбы… и спины молящихся…


Я на...

Лето в дыму воскурений,
за окном качаются клены,
дама в белых перчатках
села на белую лошадь.

Звонко звучат подковы,
годы идут куда-то,
четкость цветов и ритмов,
праздничный - розово-красный.

Я буду твоей куклой,
Ты будешь со мной играть.
На лодке судьбы утлой
Жизнь нас начнёт качать...

И серые скалы будней
Лодку расколют вдрызг,
А на губах лишь будет
Горечь солёных брызг !

Как на школьной доске
белым пишем по чёрному,
Или чёрным по белому –
свою бренную вязь,
Из крестов и нулей
письмена беспризорные,
Но не можем найти
в них желанную связь.

День грешит, как вандал
отражаясь в ночи.
Погружаясь в себя
неосознанно будим
То, что спит до поры
и упорно молчит
Под порогом души
и лузгой словоблудия.

И оставшись вдвоём
сам с собою воистину,
Разрывая покров
пережитого дня,
Оголяем свой нерв
ощущений, как выстрелы
В постижении тайн
о себе для себя...

Кукла... Марионетка...
Боже, как это непросто!
Будто сидишь ты в клетке,
А из лёгких украли воздух.

Кто-то разводит руками,
И, головой качая,
Вздыхает: "Ну, делайте сами!
Движений я больше не знаю!"

Другой человек, касаясь
Пальцами тонких ниток,
Вдруг на миг-два замирает,
И по пальцам бегают блики.

Солнце наполнено светом.
Боже, как это прекрасно!
Его описали поэты,
Как жизненный шарик и счастье.

Вот дёрнул за ниточку крепко,
Рука поднялась и упала.
И смех такой жутко...

Сорока одна.
На ветке тонкой ивы
Качается месяц.

Дочь моря волна
Мягко качает лодку.
Паруса клочья висят...

Вот тревоги многоножка
Пробежала по душе
Я соврала маме
Чуть-чуть,
Совсем немножко,
А стало –
Плохинько уже

Мама головой качая,
Поливает на окне цветы
- Мама знаешь!
Я когда буду
Большая,
Честной вырасту
Такой, как ты

Я одна тебя любить умею,
да на это права не имею,
будто на любовь бывает право,
будто может правдой
стать неправда.
Не горит очаг твой, а дымится,
не цветёт душа твоя - пылится.
Задыхаясь, по грозе томится,
ливня молит, дождика боится...
Всё ты знаешь, всё ты понимаешь,
что подаришь - тут же отнимаешь.
Всё я знаю, всё я понимаю,
боль твою качаю, унимаю...
Не умею сильной быть и стойкой,
не бывать мне ни грозой, не бурей...
Всё простишь ты мне, вину любую,
кроме этой
доброты...

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздаётся детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины,
И раздаётся женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг...