К ногам

Ох, и глупа моя охотничья собака-
Винтовку носит в шутку!
Ещё привычку завела себе дурную
С некоторых пор:

Замест того, чтоб принести к ногам
Подстреленную утку,
Хватает спички у меня...
И начинает разводить костёр.

Золотом покрыла… осень лес родной!
Как не любоваться этой красотой?
Осень золотая… краски не жалеет,
С этой красотою, - сердце не стареет.
Стоит лишь почаще, - в лес родной ходить
И природу русскую завсегда любить!
А она любовью… обернётся к нам…
Листья свои бросит, к нашим здесь ногам!

Каждый день – это крик
бездыханным потерянным трупам.

Ждёт покоя душа,
ждёт пологих вершин,
Солнца белую твердь,
ждёт слепца-палача –
оператора Господа Бога,
соль кремационных машин…

В тупике состоянье…
В мелочах состраданья
затерялось моё…
И под шкафом гниёт.

Вавилонской громадой взметнулись на небо вершки,
подземельным огнём спустились до дна корешки,
стебель – белая ночь…
На листах шелестело
распятое тело…
И дева упала к ногам…
Да не дева, а девка,
распутная блудная...

Ты так смешно опять нахмуришь брови,
Что удержать улыбку не смогу!
Твои глаза наполнены любовью.
Они меня согреют и сожгут.

Я знаю,каждый одинокий вечер
Ты обо мне молилась всем богам,
И жалобно подрагивали плечи,
И грусть слезою падала к ногам.

Накрытый столик в ожиданье встречи,
Обидой опьянённая слегка.
С какой-то грустью отражались свечи
В не начатой бутылке коньяка.

...Ты так смешно опять нахмуришь брови.
О,боже мой,ну как я их люблю!
Наполнен мир твоей большой любовью...

Небо зимнее в горошек,
А на небе много точек.
То снежок к ногам ложится,
То играет, то кружится.

Мы весёлые ребята.
У нас есть своя лопата.
Есть у нас и рукавицы.
Бежим по следам лисицы!

Среди снежных шапок леса
Спрятан замок. Там принцесса.
Сказка там и зимний пир
По снежкам идёт турнир.

Проявляем мы сноровку.
Целый день на подготовку.
Вот! У каждого свой конь –
Запрягаем санки, снег в ладонь.

Понеслась в лесу забава!
Победителю морковка!
Победителю вся слава!

Ты подношение Господне, талантлива ты и мудра,
Такое ведь не всем даётся: умна, красива и добра.
Ты идеальное создание, ты жизни вечной трезвый ключ,
Ты на рассвете раньше солнца даёшь надежды яркий луч.
Ты мой родник, моё начало и колыбель моих стихов,
Я начинаю жизнь сначала, добрее, лучше всех Богов.
Как рассудительны и здравы, как удивителен твой слог,
И диатриба, и тирада, и изложения пролог.
И слово доброе не жалко, и жизнь моя в твоих глазах,
Тебя я просто обожаю, неведом больше...

Взгляд мой мельком в небо брошенный,
так сказать, «на посошок»
(ничего там нет хорошего,
только синий порошок),
рухнул вниз, в юдоль плачевную,
в выстил чёрный полевой,
на проекцию дочернюю
от того – над головой.
Та же темень окаянная,
сосен белый гребешок,
фонаря душа стеклянная
да искрящий порошок.
Вот и всё…

Давай на трапезу?..
В жёлтый свет пяти рожков
к табуретному оазису
вкруг пузатых пирожков,
сельди, водки и картофеля.
Только нет… он бродит там –
мимо колотого...

Если б не было опций, утёсов, (всех возможнос-
тей), сполох судьбы, между смехом и плачем, увы,
о простуде, о дружбе и лете, что прейдёт, и о
том, что в ответе, (снов и грёз и фантазий порыв),
и следы, и как будто нарыв, (скалы острые,
камни вразброс и сапфиров и каменных роз),
не возложит к ногам, синевы, нет не видно
и русло невы, да и вены все спались давно,
лукоморье? заставы? кино?
- Без ворот? кто познает? спасёт?
иль развеет всего оборот?
- Помешался? с ума ты сошёл?
Или нет...

Утоли мою жажду, словно память кипящую остуди!..
Окуни мой дух в первозданность Твою, как единственность!
Тишиной ослепи, света ярче и гуще тьмы,
И последнюю с прошлым связь, уж давно истлевшую… разорви!
Индульгенцией перевяжи не зажившую рану мою!
Словно Трою к ногам и Ершалаим незапятнанный положи!

И на Карловом стоя мосту, под грозой, век какой…
Я провижу во взоре Твоем атлантическую чистоту
И каирскую жгучую розу, как призрачный лотос Непала.
И вращается в горле, словно острый ком...

Такая нежная краса,
Такая чувственная стать,
В нее влюбились небеса,
Другой такой не разыскать.
И волос длинный, как ручей,
Червонным золотом горит,
А в глубине ее очей
Плескалось море доброты.

Так за нее болела мать
Всем сердцем, трепетно любя,
И с малых лет оберегать
Старалась чудное дитя.
Но нестерпимо в башне жить,
Так чахнет дева взаперти.
И стала юная просить,
Чтоб по земле хоть раз пройти.

Ты улыбайся, Рапунцель,
Твоя улыбка, словно мед.
И слез соленая капель...