К n инкогнито

Скупая мужская слеза -
Итог безысходности жгучей.
От боли померкли глаза.
Для всех – исторический случай.

Галдит демонический мир –
Раскрыто инкогнито жертвой.
Стал виден безумия пир.
И вздрогнули в ужасе шельты.

Века - летаргический сон.
Мелькают распятия кадры.
Пасхальной заутрени звон.
Но вновь по наезженной катим.

И громко хохочет Лилит -
Опять торжество Эйцехоре.
Над куполом голубь парит
Но глас тонет в дьявольском хоре.

Накрыл он скатертью, стол, нарезал хлеб,
налил вина, и руки к небу, возвопил, ахеб,
а проходящий мимо грек, не понял, и сказал
агапе, китаец, во ай ни кричал, что он имел
в виду никто не знал, инкогнито, заочник,
ловелас, ихь либе дихь, для немца, а для
нас, атас, спасайся сам, кто может, рецептов
не пиши и не стреножит.

Праздник дизни
Шум, праздник, карнавал и смех
Толпа кричит, везде успех.
На лицах маски, скрыта суть
За маску трудно заглянуть.
Людей-инкогнито ручей
Спешит, бежит во тьму речей:
Там голоса сладкоголосы
Поют о винных погребах
О девах, сладострастных ложах
О буйстве красок на губах
О том, что лучше праздно жить,
Да жизнь, да душу загубить
Но веселиться, есть и петь
И не жалеть, и не жалеть,
Да, душу Дьяволу продать
Чем спину гнуть, да жилы рвать.
На праздник жизни нас позвали...

Замшелым жгутом илисто-мглистые жилы дорог
расползлись по житнице полуночных дубрав.
Мельхиоровой зыбью, звёзды, с заводи из закваски
каменноугольной, смотрят в рукав

индиго-излучины. Разливает зефир кагор
по коронации зодиака. В зените – идеограмма
лунного изобилия, исповедальная каллиграфия
ментоловых трав. Короткометражная драма,

упавшего драхмой листка, заземляет
едко-чёрную жатву, замогильный жребий
камерных закоулков, клейко-кадмиевое кровопускание
селенового колье на...

К тебе тихонько прикоснусь,
В твой сон блаженный проникаю.
Тебе инкогнито приснюсь,
Ты не пугайся, умоляю.

Я,только, краешком взгляну,
Как ты цветешь в краю далеком.
В воспоминаниях плену,
Или подхвачена потоком.

Весны порывами живя,
Счастливей всех людей на свете.
Усыпав розами себя,
Цветешь в улыбке на рассвете.

А может в тысяч раз светлей,
Мои слова скудны в сравнении.
Ты проводила журавлей,
И прибываешь в обновлении.

И мир твой радугой горит,
Ты быть достойна этих...

Свечение голубого –
инкогнито, чувственно, холодно невозмутимо,
в единстве цвета и линий,
словно пульсируя монотонным ритмом Парижа,
в феерии и крушении иллюзий реального мира.
Свечение голубого –
в арабесках жилистых шей, напряжённых локтей и спин.
Потаенная сладость, вскрытая глазом
через замочную скважину –
там мерцание девственных красок, противоборство света и тени,
синий перетекающий в изумрудный,
вслед утомлённой грации
рядовых, повседневных богинь балета, что единым целым...

Секундной стрелкой пробежавшись по душе,
Одной минутой увлекла тропою страсти.
Прошли часы, меж нами, сладострастья,
Закончился очередной ещё сюжет.

Раздался бой часов, подвинув время дальше.
Кукушка, сволочь, птичка, где ты там, ку-ку!
Не поумнел,хоть стал чуть- чуть постарше.
Прости, на вот держи расчёт, мерси боку.

Средь отношений разовых устав купаться,
Пар выпускаю, только как-то всё не то.
Да что ж мы в самом деле кролики, иль зайцы,
Сношаться столько, да к тому ж инкогнито...

Повенчать розу с жабой хотел здесь поэт -
И повис меж землёю и небом…
Безвопросно скулил скороспелый ответ:
Всё - пустяк, кроме зрелищ и хлеба.

Дверь открылась - за ней проявилась ступень.
Фимиамом пахнуло и серой.
Лезла в голову хмурая цепкая хрень.
Рассыпалась инкогнито терра.

Кто-то мимо прошёл, чертыхаясь, наверх,
Кто-то вниз соскользнул по перилам.
На площадке курил непрощённый мой грех:
“Вверх? Возможно, когда обескрылел”…

Ухмыльнулся: “К свободе и истине путь
Пролегает...

Мы мертвы, когда одеты...

Я зову тебя с собой насытить твоё молчание, любовь моя,
Туда, где черными клавишами бесконечной музыки дышит белое.
Помнишь, как среди обнаженного доверия
Теплый ветер дыханья медленно раскачивал слова.
Лето твоих песен во мне,
Во всех касаниях, что обретали звуки вслед за моею рукой...
Оспаривая право на тебя...
Эта нежность и эта страсть,
Эта грация бабочки,
Этот контур медлительной луны,
Эти губы, что знают все правила поклонения,
Эта поэзия нежности...

1.
Белое перо с черной росой чернил...
Где у каждой моей строки твоё имя...
Имя, по которому ты меня узнаешь в тишине
Более абсолютной, чем дыхание.
В этих объятиях в воздухе,
В этом вдохе на ветвях белого древа,
Где строки качаются на ветру.
На ветру, который имеет иное значение.
Я превращаю тебя в слова,
Я отпускаю их на свободу,
Я глубоко дышу тобой.
Ты - рукописные знаки моего озвученного сердцебиения...
Знаки заполняют лист пылью и солнцем,
Любовью, которая наполняет только...