Энерго-круговерть

Тридцать третья параллель,
Аномалий колыбель –
самолеты курс теряют
и в порталах пропадают,
появляются пришельцы
в Розуэльском инциденте*.
Не спокойна широта!
У Бермудов будоражит -
в глубине морской кураж,
то ли черти, то ль атланты,
волны ставят на дыбы,
и несет суда как щепки
по течению Гольфстрим,
там Нептун воронки лепит
круговертью из воды,
и у дна в последнем танце
извиваются угри…

Дальше, линией прямой,
под угольник, сапогами,
интервенций параллель
по Востоку...

Трехлистный, (трёхмерный) друг и несмотря на
всё: испуг и смелость,...............нет, не поможет и
опрелость, а ближний кто? и пресный хлеб, и кр-
ик, и вопль, и рёв взахлеб и винный запах, всё к
обедне, что приведёт, предсмертный стон и мес-
сы круговерть (потом) и похорон, последний путь,
в гробу,....под дождь,....и на ухабах,..... (и в яму),
крышка сверху,... гвоздь,... вонзившись в дерево,
во след, две скорлупы в одну сведет, с своими
братьями и дядя, (что молоток), загривок...

Кто тут поэт? Кто гений? Кто тут смелый?
В кого прицельно били «калаши»?
Кровавый фарш на лист ложится белый,
Останки исковерканной души.

Похабники, блудницы, идиоты,
Умерьте пыл и обуздайте крик!
Я здесь один. Из той кровавой роты,
Чей вырван мозг и вырезан язык.

Вся жизнь моя – решение вопросов,
Как выжить средь чиновничьих сетей.
Я был в Афгане ДО америкосов,
Стреляющих из космоса в детей.

Что видел я, представите едва ли
На злом пиру продажных сволочей.
И здесь, в России...

А ты уже нашел - Любовь!
и выпал из круговерти
и вместе с девой светишь

На берегу сижу,
А рядом плещет море,
За солнышком слежу,
Что в синем небе тонет.

Хотя бы не сгореть,
Лучи нещадно палят,
Уж слишком жаркий день,
А я ведь не из стали.

Накину тонкий шарф,
Намажусь жирным кремом,
Здесь к месту этот шарм,
Так легче будет телу.

Крик чаек вдалеке,
Баркас ждет пассажиров,
Комфортно, сладко мне
От голубых сапфиров.

Люблю я этот цвет,
И запах морской соли,
Волн сизых круговерть,
Так рвущихся на волю.

Но отдыху конец...

В стеклянных шариках на веточке
живут
немые человечки, ввергнутые
в труд.
По трубочкам стекает сладкий к ним
сироп;
к сети подключен рассверлённый
лоб.

Как в виноградинках по группам
созревают,
происходящее вокруг себя
не понимают,
но заняты усердно неким
делом,
за что им платят сахарочком
белым.

Плантация гомункулов отлилась
в пирамиду,
где на вершине мозг сиял,
подобный книге,
цвели в которой окончательные
строки,
впитавшие того народца
биотоки.

И капал...

Фотоколлаж автора

Я вновь бреду дорогой вешней,
по алым зорям сентября,
туда, где в далях, с тихой песней,
встают родимые края.

Леса пылают желтизною,
разлившись пламенем огня,
и золотистою листвою,
вовсю приветствуют меня.

Не отведу от них я взгляда,
в них, листья таинством пленят.
Под звон живого листопада,
мне о прошедшем говорят.

По жизни вечной круговерти,
мой затерялся, где-то, след.
И я ищу его в печали,
уже так много-много лет.

Всё также вольно...

По старшинству досталось царство,
лишь только умер Александр.
Принял династии, наследство,
«самодержавец», Николай.

В день коронации, по старинке,
в первопрестольной град – Москве,
сгрудились люди на Ходынке,
случилась драка в духоте.

В столпотворенье, как в удавке,
от криков, стонов, гул стоял.
Оцепенев от дикой давки,
народ покойников топтал.

На смерть, убийственным потоком,
навстречу собственной судьбе,
неумолимо-злобным роком,
несло Россию в круговерть...

Ах как же быстро, повзрослели дети,
Ах как же быстро, жизни летят дни.
И я в её, не понял круговерти,
Когда меня, состарили они.

И мои стали, взвешанней решения,
Не став трусливей, сдержанее стал.
Ведь и победы я и поражения,
Печаль и радость, боль и счастье знал.

И время опыт дав, а с ним усталость,
Скопило в сердце и оно болит.
Но мне в него, тоску и к себе жалость,
Пускать мой нрав, упрямый не велит.

Ещё спою, какие мои годы!!!
Пусть я шестой, десяток разменял!
Ведь из...

ты не бойся потерять,
боль полынную разрыва
к своей жизни примерять
ветра буйные порывы

ты не бойся быть другим
в изменений круговерти
бойся, стать себе чужим
и придти убогим к смерти