Эхо

Ничего, что я не был на Западе.
Не топтал каблуком Карфаген.
Мне России заброшенной запахи
не давали подняться с колен.

Проползая в лугах, перелесками,
чрез разбитые лаги мостов,
там, где речки губами растресканными
лижут берег с подмытых кустов.

Средь ромашек и лютиков вяжущих,
повернувших глаза на закат.
Средь собратьев, голодных и страждущих,
с переката и – на перекат.

Там, где ширят размахи и вечности.
Где любовь – словно эхо в лесах.
Где метёлки рябин подвенечные...

Надеюсь, я уже созрел
писать роман. Мой друг-читатель
(да, я на "ты" - ты мой приятель!),
бросай рутину глупых дел!
Садись-ка в кресло поудобней…
Я поведу рассказ о том,
чем я и сам грешил тайком
(кто с правдой - тот и благородней!),
когда и молод был, и глуп.
И верил, что Земли я пуп!

Роман, конечно, о любви.
Пусть рвутся новые поэты
изобретать велосипеды,
а наше дело - c'est la vie!*–
сбирать цветы ночных мечтаний
в букет красноречивых слов
о тонкостях проблем полов,
о...

Ты уходил не спеша.
Долго стоял за калиткой.
С грустной , печальной улыбкой
плакала тихо душа.

Сердце, как преданный пёс,
вслед за тобой устремилось.
Ваза с мечтами разбилась.
Я задыхалась от слёз.

Эхо неспешных шагов
больно стегало по нервам.
Жизнь, как продажная стерва,
знает своих должников.

Чувства зажаты в кулак.
Я не звала, не держала.
Лишь твоё имя шептала.
Счастья тебе и всех благ!

Сердце!
Скажешь ли?
Где?
В какой дали?
Отцвели деньки не видать ни зги.

Затуманил мрак Русь цветущую
Чёрный враг прополз - в кровь поющую

Постамент гробниц,- даль зловещих лет
Оправляется в траур чёрных лент

От узнанных, не угнанных, не забытых, не слепых
Просыпается награда грозных дел твоих святых

- 1 -

От монгольских злых оскалов, дым костров от коих вился
На равнинах тучных пастбищ ворон, смерти – жизни, объявился

Вообразил себя владыкой, этот, узких глаз...

В душе - почёт идеализма,
но разум холоден и глух,
воспринимая через призму
разграничений клич на слух.

И честь не доблестью хранима;
на запоздалую любовь
я отвечаю сиротливо
печальной песней через боль.

А сердце всё в руинах пышных,
где заблудилась воля в шторм.
И только эхо еле слышно
всё вторит нудно из-за гор...

В мечте погибшие желанья
не завлекут усопший дух.
Иду, гоним тропой закланья,
превозмогая тишину.

I
Но если розу доглядеть до чуда...
А как не видеть?! Как же не понять
Откуда эта розовость, откуда,
Каким потоком льётся благодать?!

Упругость лепестков...Какая сила
В одном зерне была заключена
И так безмолвно лепестки раскрыла
И держит...держит...Боже, - вот Она!

А как благоухает! Неужели
Весь этот вал не опрокинул вас?
И вы не услыхали, не прозрели?..
Но как же так?..Ведь вот же...
Вот сейчас...

II
А если душу доглядеть до Бога...
Но как не видеть ?! Как же...

Когда я маты слышу снова, работа с рифмой бесполезна,
Благодаря свободе слова, боюсь, поэзия исчезла!

Досталась карта козырной масти, привычки стали почти монарши,
Любил сказать он: «Всё в нашей власти, пока у власти сидят все наши!»

Ничего доказать не берусь я, вот ещё теорема Ферма,
Что у женщин с неразвитой грудью, почему то избыток ума!

О, как мы вырастить хотели, здоровый дух в здоровом теле,
Но в вечной битве этих двух, так редко правит балом дух!

И совсем позабыв политес...

И тебя больше нет...
И меня больше нет...

Лишь остался паркет,
На котором шаги
Удаляются в дюны,
В эру прошлых миров,
В эхо сказанных слов...
Пожелтевших листов
Золотистые руны.

Она плачет дождем,
Он рыдает грозой;
Их на озере дом
Поменял отраженья.
Мы отсюда уйдем
На простор голубой,
Где свобода и свет
Преображенья...

В сумраке теплом
В сумраке светлом
Переливаясь - сияла
В заброшенном склепе
В склепе заветном
Чаша Грааля стояла

И чем ближе мы к ней подходили
Тем она ярче звучала
В трепете, в страхе
Пред нею мы были
Воздуха было всем мало

«Кто же возьмет заветную чашу?»
Эхо, как будто сказало
Писком комариным
Звуком высоким
Чаша пред нами звучала

Нет, невозможно
Ни одно мгновенье
Плохо всем рыцарям стало
Мы уходили отсюда,
Без сожаленья
За спиною - чаша сияла

Прочь - побыстрее...

Полёт июньского облака сквозь тёплый занавес полдня.
Нежный тон побережья, впитывающий палитру прибоя.
Восход янтарного солнца над хмельной головой Пана.
Молитвенная сосредоточенность
раскрывающегося устья рассвета.
Трепетный шёпот цветов под кистью горячего ветра.
Сок набухающих почек. Тень кипящей листвы.
Тропинка, увитая кроткой мелодикой трав.
Оклик жаворонка. Ручеек тонкоструйнной флейты
в совершенном одиночестве горного сна.
Растёкшийся симфонизм тумана
на трещинках лунного...