Эх снять бы жёсткие вуали

Уходят не тогда, когда уходят.
Совсем иначе это происходит.
В какой-то день воскресный или будний
Он шлёпанцы привычные обует,
И зубы жёсткой щёткою почистит,
И выключатель сломанный починит,
За завтраком газету почитает,
Прикинет, как идёт футбольный счёт.
И вдруг увидит - женщина чужая
Тарелку держит: «Положить ещё?»
А дальше всё останется, как было:
Не вспыхнет стол малиновым огнём,
И в ванной не окаменеет мыло
(«Семейное» - написано на нём).
И станут годы скатываться в забыть...

Есть рожденье второго дня,
Есть веков неразрывный звон,
Поцелуй же за них меня,
Ветру знойному в унисон.

Я не знаю, то – сон иль явь,
И к чему мне такая блажь?
От меня лёгкий след направь
К отголоскам былых пропаж.

Уходи, презирая ночь,
Звёздной тени стряхни вуаль!
Ты – грядущего века дочь,
Не коснётся тебя печаль.

Будь надменней и всех сильней,
Будь прочней самых жёстких струн!
В основанье счастливых дней –
Голубое слиянье лун…

Я ж – минувших столетий сын.
Не боярин, не...

Глубокие лужи
Внутри пустота
Надеясь на чудо
Идёт в никуда.
В душе у ней осень
А в сердце зима
С трудом понимает
Что время-весна.
И вроде бы знает
Что хватит грустить
Но сил не хватает
Плохое забыть.
Вокруг говорят
Но она не вникает
Безумно молчит
Иногда лишь кивая.
С друзьями обходится
Холодно, жёстко
На кучу вопросов
Ответ односложный.
Она понимает
Что жить так нельзя
И всё забывая
Откроет глаза.
На небо посмотрит
Поймёт, что весна
И сердце оттает
Уйдёт темнота.

Тёплые воды Аденского пролива
мы проходим тихо и боязливо,
повернулся серп к нам упал на тропик,
танкер присмирел, словно малый бобик.

Гонка, абордаж и - безумно рады
дранные сомалийские нам пираты,
их босые пятки, юбки хаки
прыгнули на трап, и - готовы к драке.

Сомали блестит очертанием линий,
пальмы лепестками встречают лилий,
а у филиппинского сухогруза,
покосились реи, прогнило пузо.

Мир капитализма здесь жёстко встретят,
гнёт капитализма за всё в ответе,
и за выкуп, что...

Как часто делится любовь
На боль ,обиды и сомненья,
Сжимая в обручи оков
Святое жизни проявленье.

Сжимая в жёсткие тиски
И ограничивая в главном--
Себе быть верным без вины,
Сияя светом первозданным.

И льются струи-горюны,
Вливаясь в струи наслажденья,
И в чаше, вроде бы,любви
Осадок--горечь, сожеленья.

И вот отравлено вино
Сладчайшего нектара жизни.
Кому ты дашь испить его,
Кого отравишь грязью мысли?

Любимым! Тех, в которых ты
Души не чаял, и вернётся
Любовь зажатая...

«…Свеча задумчиво льёт свет»,
И капли воска застывают
Вопросом на столе. Рассвет.
И тени призрачные тают.

Скелет решётки чётким сном
В сознанье входит жёстким шагом.
Кромсает, как палач, ножом
Иллюзий красочных отвагу.

Сжимают пальцы прутьев лёд.
Бессилье холодом по телу.
Шагов рассчитанный черёд.
И вечность дней, пришитых к делу.

Огонь поблек. Вновь маята.
Задуть свечу. И мысли – роем.
Шаги. Металла стук. Куда?
На выход. На прогулку, строем.



***
Продолжение...

Жизнь такая полосатая.
А в конце - с косой проклятая.
С плеч долой бедову голову –
Начинай-ка всё по-новому.

Прыгай вниз, раз не хотел летать.
Маму с папой выбирай опять.
И по жизни новой, пёстренькой –
Как по бритвочке по остренькой.

Слева сладко и надушено.
Искры совести потушены.
Бесконечные страдания –
Только разочарования.

Справа требованья жёсткие –
Позабудь все мысли плоские.
Позабудь про наслаждения.
К Богу лишь имей стремления.

Как же в этом разобраться мне?
Нет...

За что-то в жизни, немножко стыдно,
За что-то в жизни, немножко больно.
За что-то грустно и чуть обидно,
А что-то вспомнив — ругнусь невольно!

А что-то в сердце зарубку сделав,
Уйдя оставит на нём мне шрам.
Виски окрасив мне белым мелом,
Тот мел нашёл я, когда-то сам.

Ты дай мне память час до рассвета,
Остаток ночи, чтоб смог поспать.
Жизнь словно поезд, я без билета,
В вагон последний сумел попасть.

Немножко жёсткий, вагон плацкартный,
Зато не грубый здесь персонал.
С...

Я наверное болен,
Всё плывёт, всё в тумане.
В безразличии тонет,
Белый цвет стёр все грани.

Коридор, пол в нём жёсткий,
А в конце темнота.
Пахнет свежей извёсткой,
Впереди пустота.

Я споткнувшись, лечу,
Вниз, туда — в пустоту.
Просыпаясь кричу,
Весь в холодном поту.

Снова сплю, чьи-то рожи,
Шёпот, гадкий смешок.
Я смеюсь в ответ тоже,
Заболел я, дружок.

Заболел головою,
А быть может душой?!
Хорошо — ты со мною,
Я другим всем чужой.
Марковцев Ю.

Мелькают нити проводов.
Свистит состав, туманы сея.
А на распятиях столбов
кровит закатная Рассея.

Лес отбежал и почернел,
и поезд жёсткими губами
целует бронзовый удел,
пропитанный насквозь хлебами.

Спешат косматые стога
укрыться за хвостом железным,
змеёю скользкою река
ползёт от взглядов бесполезных.

И то ли контуры машин
пылятся, съехав на развилку...
а, может быть, Рубцов, Шукшин
уходят от путей в обнимку.

Трепещет шторка всякий раз...
Колёса ритм чеканят мерно...